Защитник Донбасса - Валерий Николаевич Ковалев

class="p1">— Откуда взял? — принялся рассматривать линии и значки Колыма.

— Сам нарисовал, я в прошлом офицер запаса.

— А как добрался к нам? Тут же сплошняком мины!

— Имеется проход, — хитро прищурился дед.

— Ну-ка, ну-ка, — наклонился к нему командир. — Давай, отец, рассказывай.

— Значит, так. Метрах в тридцати от того места, где меня задержали твои ребята, есть промоина. Вымыло весной. Она тянется в низину, к балке, за ней овраг. Туда выходит сток городских очистных сооружений. Еще довоенных и теперь заброшенных. А вот здесь, — он показал корявым пальцем на схеме, — в нем имеется пролом, куда жители окраинных улиц сбрасывали мусор. Теперь там у бандеровцев линия обороны.

— И, как погляжу, плотная, — уставился в бумагу комбат.

— Не то слово, — нахмурился пожилой мужчина. — Считай, в каждом доме и на усадьбах.

И он подробно рассказал о расположении огневых точек и ходах сообщений между ними.

— А жителей куда дели?

— Повыгоняли. Тех же, что живут дальше, в многоэтажках, эти нелюди загнали в подвалы. А в квартирах и на крышах оборудовали огневые позиции.

— Та же тактика, что и в Мариуполе, — сказал присутствовавший при разговоре начальник штаба.

— Это да, — согласился Колыма и поднял на рассказчика глаза. — Провести к тому пролому можешь?

— Так я для этого и пришел, — решительно заявил Рубан. — Ненавижу бандеровцев. С ними еще мой отец воевал.

Рассказ Николая Петровича менял дело. Старика поблагодарили, покормили и отправили отдыхать, а Колыма связался с Абхазом и Бочковым. Вскоре оба сидели у него, слушая рассказ о состоявшейся встрече и рассматривая ценную схему. Командиры сделали пометки на своих картах, принялись советоваться, чтобы разработать план. В конце совещания наметили на следующую ночь атаку на вражеские позиции с учетом открывшихся возможностей. План заключался в следующем: с наступлением темноты Колыма отправляет в тайный ход ДРГ Беса, усиленную разведчиками Абхаза. Бочков обеспечивает скрытное выдвижение к передовой линии машины разминирования. Там же создается группа прорыва на броне. Проникнув на вражеские позиции, диверсионная группа завязывает бой и дает зеленую ракету — сигнал к атаке. Змей Горыныч детонирующими зарядами пробивает проход в минном поле. По нему, ведя огонь, следуют боевые машины пехоты и бронетранспортеры. На выходе разворачиваются по флангам и наращивают атаку.

Поскольку операция выходила за рамки тактической, решили согласовать с командованием группировки. Доложить российскому командованию детали плана поручили Бочкову. На этом расстались.

Спустя два часа Бочков вернулся из штаба, расположенного в километре от позиций ополчения, получив генеральское добро, оформленное приказом. Началась подготовка.

День прошел обыденно. Артиллерия наносила удары по городу, в небе работала авиация, над промзоной поднимались клубы дыма и пыли.

Когда наступили сумерки и канонада стала затихать, сводная группа Беса в составе двенадцати человек выдвинулась по промоине ползком, а когда промоина стала глубже, на четвереньках. Все бойцы при себе имели двойной боекомплект, несколько ручных пулеметов и РПГ, а еще огнемет «Шмель». Впереди, облаченный в каску и камуфляж с бронежилетом, сопя, двигался старик.

Промоина, уходя вниз, становилась шире. Поверху рос бурьян, стали попадаться молодые деревца, вскоре оказались в балке. По виду она была обычной для этих мест — неглубокой и извилистой, поросшей по склонам дубами с дичками, гледом и шиповником.

Сумерки между тем сменились ночью, шум боя начал затихать, в небе замерцали звезды. Примерно через километр балка оформилась в обширный овраг с выходами плитняка над головами.

— Щас будет сток, — обернулся назад старик и свернул направо.

Впереди оказалась замшелая перемычка из камня, в ней темный квадрат. Проводник ступил туда, Бес следом. Тихо стали втягиваться остальные.

— Давай свет, — негромко сказал Рубан, и командир включил на каске головной фонарик.

Из тьмы проступили кирпичные стены и такой же свод, под которым можно было выпрямиться в полный рост.

— Неслабо, — оценил Бес и передал назад: — Подтянуться.

Двинулись дальше. За Бесом Максим с Вояжем и Краб, цепочкой остальные. Чуть скрипел песок под ботинками, да слышалось дыхание идущих. Иногда в проходе мелькала крыса.

Ход между тем полого поднимался. Воздух стал спертым, минут через двадцать старик остановился у ответвления. Оно было ниже, потянула свежая струя, горбясь, двинулись тише.

— Пришли, — тяжело дыша, снова обернулся старик к Бесу.

По цепочке прошелестела команда «стой», Бес выключил фонарик, и, когда глаза привыкли к темноте, впереди над кучей мусора, в своде, чуть светлело. В том же порядке по одному стали выбираться наружу, оказавшись на окраине разбитой улицы. Где-то ближе к центру ухали разрывы, доносились пулеметные очереди.

— Туда, — указал пальцем Рубан.

Перебежали в заросший сорняками сад, залегли меж посеченными осколками деревьями.

— Вон там у укропов ДОТ*. — Николай Петрович показал на приземистый куб с трубой на крыше, метрах в двадцати. — От него вдоль улицы идет траншея.

— Ясно, — бормотнул Бес и дал знак Максиму.

Найденов, Краб и Вояж поползли вперед. Добравшись до боковой стены, замерли, прислушиваясь. Затем Краб встал, уцепился за выступавшую плиту крыши, подтянулся на руках, перекатился к трубе. Напарники тут же перебежали к стальной двери позади куба, встали по бокам.

Приподнявшись на коленях, Краб достал из раскладки кумулятивную гранату, выдернув чеку, опустил в трубу. Внутри глухо ухнуло, взрывной волной вынесло дверь. В ту же секунду, ощетинившись огнем, в ДОТ ворвались Максим с Вояжем. Из темноты сзади набегали остальные бойцы группы разведчиков.

На полу в языках пламени видны были разбросанные тела, из хода в боковой стене ударила очередь, срезав двоих из группы.

— Огнемет! — заорал командир.

Через миг рядом хлопнул «Шмель», в ту сторону, откуда стреляли, унесся реактивный сгусток, из темноты донеслись вопли. Бес, а за ним бойцы ворвались в траншею.

…Вслушиваясь в ночь, Колыма с Абхазом привалились к земляному брустверу окопа, за которым во мраке сзади угадывались очертания бронетехники. Там находился майор Бочков. На передовой противника все было как обычно. Изредка в небо взлетали ракеты, освещая нейтралку мертвенным светом, порой взрыкивал дежурный пулемет.

— Что-то они долго, — взглянул Абхаз на светящиеся стрелки наручных часов. Под стеклом резво бежала секундная стрелка.

Словно в ответ на его слова с украинских позиций напротив донесло звуки взрыва, а за ними — частую автоматную пальбу. В небо унеслась, лопнув в высоте, зеленая ракета.

— Заводи! — послышалась команда Бочкова, взревели двигатели.

Рядом с окопом, лязгая гусеницами, прополз Змей Горыныч, встав у кромки поля, выбросил из пусковой установки вперед пороховой заряд. Там, где он упал, накрыв сотню метров, сдетонировали десятки мин, в грохоте и огне «Змей Горыныч» двинулся дальше. В образовавшийся проход тут же вошел танк, за ним несколько бэтээров с БМП.

— А ты боялся! — проорал Колыма Абхазу,