В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев

«волонтеры», за которыми стоял небезызвестный Вова Морда. Это которого хотели из ДШК расстрелять, да не вышло.

Вор в законе, короче.

Но тут Руслан Кит испугался. Сильно.

Он знал приходившего к нему Антоновича и понимал, что хорватская группировка — сильнее и сплоченнее. И что, если дойдет дело до прямого столкновения, им не выдержать, сожгут на хрен.

И он подозревал, что если Антонович пришел к нему, то это не просто так. Реально, кто-то мог без спроса накосячить. А отвечать — ему.

Потому-то он ощутил настоятельную потребность посоветоваться с человеком, местным, который в последнее время играл все большую и большую роль в делах украинской диаспоры в федеральной столице…

Человека этого звали Роберт Костенко…

…

С Костенко Кит встретился в одном тихом районе по соседству — они всегда там встречались, Костенко почему-то нравился этот район. Там были китайцы, можно было вкусно поесть, постирать свою одежду и купить всякого дешевого китайского барахла. Так как Аргентина все-таки небогатая страна — то, несмотря на показной гламур, китайские вещи идут на ура.

Они сидели в кафе, в котором подавалась, как жареная утка по-пекински, так и местные блюда. Туда-сюда сновали люди, и до них никому не было дела…

— Ко мне Хорват приходил.

Полицейский пил матэ, не смотря в сторону собеседника.

— И?

— Интересовался, кто американца вбил.

— Какого американца.

— На кладбище говорит. У могилы Гарделя. Говорит, того кто это сделал, надо сдать.

— А ты?

— Сказал, что не мы.

— А он?

— Оскорбил. Сказал, что мы не воины.

Полицейский отставил матэ, взглянул впервые — прямо в лицо собеседнику:

— А он что, не прав?

— Ты чего, Роба? — не понял бандит.

— Он ведь прав, да? Вот ты — что ты тут делаешь?

— Ну… приехал жить.

— А как же Ридна Ненька?

Бандит неверяще покачал головой.

— А ты?

— Я другое дело.

— Это почему?

— Мои предки приехали, когда мою страну оккупировали войска Сталина. Противостоять им не было возможности, надо было бежать, чтобы сохранить хотя бы мечту о национальной независимости. А ты приехал из вильной, незалежной Украины… Не так? Так. Это твой выбор. Ты сознательно выбрал жить здесь, хотя мог бы жить на Украине. Ну и какой ты герой?

— В Украине, — зло поправил Кит. — А ты знаешь, какие беспределы там были, когда я уезжал? И как там люди жили? Во Львове все закрылось — автобусный завод закрылся, радиозавод закрылся, завод сельхозтехники закрылся, работы не было совсем. Вы тут говорите, что плохо живете — а у нас тогда сто долларов в месяц большими деньгами считалось. Туристы не ехали, во Львове свет по вечерам выключали. Стреляли на улицах. Разборки были бандитские — наши с закарпатскими. Много тогда вбили, если бы я не уехал — наверное, и я в могиле бы лежал… Ты не суди, если не видел.

— Ну, хорошо — сказал Костенко — а сейчас? Вот, москали напали на Украину, оккупировали Крым, Донбасс. И что? Ты поехал туда? Ты защитил свою страну?

— Да ты! — Кит даже привстал. — Ты знаешь, сколько мы денег туда отправили, сколько отправили бронежилетов, лекарств?..

— Кокаина, — добавил Костенко, — крайний раз, сколько ушло на Львов? Килограммов сто? Ты же вместе с гуманитаркой кокаин переправляешь под видом лекарств. А те волонтеры, которые у тебя его там принимают — наркотиками во Львове торгуют!

— Да пошел ты! С…а!

— Сядь.

На них начали оглядываться.

— Я сказал, сядь.

— Зачем ты это сказал? — зло спросил Кит. — Ты поссориться хочешь?

— Я хочу, чтобы ты вспомнил, что ты украинец.

— Я и так помню. О чем ты говоришь?

— Нет, ты не помнишь. Ты только говоришь, что ты украинец.

— Опять?!

— Замолчи и послушай. Когда москали зачем-то пришли в Афганистан — афганцы взялись за оружие. Они потеряли миллион человек убитыми — каждого пятнадцатого. Но через девять лет москали убрались. Несолоно хлебавши.

— Ага — зло сказал Кит — только американцы им Стингеры поставляли… А нас в НАТО не хотят принимать.

— Да хватит уже! Тебе какая разница, поставляли там что-то американцы или не поставляли. Ты украинец или нет? Ты должен сражаться за свою землю сам, не дожидаясь, пока тебя примут в НАТО или сделают что-то еще. Ты сам должен отстоять свою Родину от напада москалей.

— Поехать туда? — сказал Кит — Мне уже сорок с лишком.

Костенко фыркнул:

— Все оправданий ищешь.

— Да какие оправдания? Просто… ты все правильно говоришь, но ты пойми… я не последний человек в общине. Прикупил тут кое-что, земля у меня теперь есть. И что мне — брать автомат и вставать в строй? Ну сам-то подумай.

— Да кто про это говорит… Ты помнишь, был такой проект — украинская ИРА.

— Ему же не дали ход.

Костенко с усмешкой покачал головой.

— И ничего то ты не понял, Кит.

— А чего?

— Мы не должны спрашивать разрешения, когда сражаемся за свое. Это они должны думать, как быть с нами. Ирландцы — почти тридцать лет сражались за своё, пролили море крови — но победили. Так же должны поступить и мы. Надо переносить войну на улицы. Надо взорвать в Москве автобус или метро, как это чеченцы делали. Чеченцы делали, и теперь им русаки дань платят.

— Так в Киеве же тогда нас не поддержали, сказали — сами разберемся.

— «В Киеве», — передразнил Костенко — да там первые зрадники и сидят. Ты можешь назвать хоть одного нормального украинского политика последнего времени?

— Ну… я за Пороха так то… — неуверенно сказал Кит — вроде, много сделал…

— Ага. Про Свинарчуков забыл? А ведь они не одни были… Ты пойми, все политики в Киеве — дерьмо. Даже те, что есть сейчас. Они все нацелены на то, чтобы встроиться в систему, припасть к кормушке. Просто ради этого одни говорят, что Рашка — стратегический партнер Украины, а другие говорят про армию, мову, виру. Но у всех в голове одно — добраться до кормушки, и жрать, жрать, жрать…

— А… АТОшники?

— АТОшники. Сколько торговали через линию фронта. Сколько продавали и продавались. На линии фронта водка, наркота. Комбаты строят коттеджи, чтобы, не выходя из дома командовать. Ты думаешь, им можно верить? Все сганьбились. Я долго думал. Надо создавать новую украинскую элиту. Иначе нас сожрут. И создавать ее надо здесь. Там — все или подментованные или подмоскаленные или прожидовленные. Нормальных нет. Каждый готов за деньги мать родную продать, а уж Украину — только в путь! И путь для создания такой элиты — только террор.

Кит достал платок, вытер вспотевший