Эльмира Нетесова - Ее величество-Тайга. РЫСЬ КУЗЯ

— Значит, изменился, говоришь, наш дед?

— Еще как!

— Нет, Юрка! Не он! Мы изменились. Я не только о тебе. И сам виноват, наверное. Вон и ты, если б не нужда, — не дал бы Василию постель новую. Все мы выгоду ищем. Во всем. А старик видит. Он же — не геолог. Он проводник. Вынужден рядом быть. Но только рядом с нами. А Не вместе. Душа его больше к тайге тянется. К лесникам. Это закономерно. Да только поздно мы начинаем понимать такое. Лишь в беде к нему приходим. А покуда ею не пахнет, забываем. А тайга, сам знаешь, забывчивости не прощает. Наказывает. А старик наш — всегда на ее стороне, — говорил Ашот.

— Значит, разные у нас с ним дорожки.

— Не знаю. Может, ты и прав. Но жаль, что разность глаза нам застит.

— Не моя в том вина, — развел руками Терехин.

— Давно он с нами. Он в нас много хорошего вложил. А теперь, видно, жалеет…

— А что? Я привык к такому. В иное не поверил бы. Он не один, и не первый, кто жалеет.

— Ты о чем? — удивился Ашот.

— Не о чем, а о ком, — поправил Юрий. И, помолчав, продолжил: — Василий жалеет, что связался с нами. Дома тоже… Нина. Вон уж сколько лет прошло. А все… Думал, что свое счастье я у тебя вырвал. Ведь не меньше твоего ее любил. Да только на чужом горе дом не строят. Она молчит. Вслух ни разу не сказала. Да я и сам не слепой. Домой с профиля не дозовешься. Разве с добра? По глазам вижу. На меня смотрит, думает о тебе. Эх, Ашот, да разве мне жалеть не о чем? Убить я себя хотел. Тогда. До утра отложил. Чтоб вы видели! И поняли. Смешно, скажешь? Сам знаю. Но не мог я без нее. Судьба мне Нину отдала! А ты уж сколько лет на дороге моей стоишь! Звал я ее уехать. Так ни в какую. Хочет вприглядку тебя любить. Хоть изредка видеть. Я все понимаю. Вижу. Да поздно прозрел. Вот и сегодня. Убило бы тебя деревом — и все. Конец ее любви, моим страданиям. Да не смог я. Сам тебя оттащил. И не жалею о том. Пусть все само собою идет. Судьбу не обманешь.

Ашот встал. Свернул спальный мешок. Пошел прочь от палатки. От Терехина. Светало. Спали люди. Вповалку. Под кустами и деревьями. Уставшие от борьбы. Вокруг дымились угли умирающего пожара. Отполыхала беда. Лишь кое-где выстрелит искра и тут же гаснет. Над тайгою занималось новое утро. Лишь приглядевшись, увидел Ашот одинокую сгорбленную фигуру.

Глава 7. РАССВЕТ

Ашот не удивился, узнав Никодима. Леснику не спалось. Да и как можно было заснуть в такое время? Лицо лесника почернело. От пожара, а может, от горя. Он наклонялся к самой земле. Шарил по ней трясущимися руками. Вздыхал тяжело.

— Что ищешь, Акимыч? — подошел к нему Ашот.

— А, это ты, — узнал его лесник. И, отвернувшись, сказал: — Вовсе участок мой сгубили. Ну и злыдни. Ни один саженец не уцелел. А и взрослые померли. Не дадут больше деток. Что ж делать теперь стану? Нет леса. Бездомный я нынче. Хозяин пожарища. За что же вы так? Что худое вам учинил? Иль помешал чем? К тайге душу не поимели. На корню все сгинуло. А у меня в эту весну, считай, все саженцы прижились. Ровно погибели скорой радовались. Деревья так дружно распустились. Думал, вот уйдете вы с моего участка, и засажу я его молодью. Чтоб и памяти от вас не осталось, ан, вишь, как приключилось. Оголили все.

— Не хотели. Разве думалось? Видишь, сколько людей прислали, чтоб скорее погасить пожар. Чтоб большего пожар не унес. Твой участок пострадал, зато другие целы. Их спасли. Они тебе помогут и саженцами, и деревьями. Хорошо, хоть люди не пострадали. Лес со временем восстановится. Что ж теперь убиваться, — успокаивал Ашот.

— Когда все это оживет? Уж не увижу я своего участка прежним. А какой красивый был, всем на зависть. Да только от красы его одни головешки остались. А сколько я тут сил положил! Считай, жизнь мою спалили. Ничего и никого на свете у меня не было, кроме него…

Из глаз лесника двумя прозрачными горошинами слезы выкатились. Старик, устыдившись, спешно вытер их.

— Давай присядем, — предложил Ашот.

Никодим опустил голову. Присел на обугленное бревно. Закурил.

— Сколько зверя погибло. Без счету. Уж лучше бы я не дожил до такого дня.

— Вот это ты зря. Разве твоя жизнь не стоит этого участка?

— А что она без него? Я ж лесник. Мне каждое дерево тут родным было. Что дитя кровное. Каждое под сердцем грел. Они мне и погоду показывали, и кормили. И берегли меня. От болезней. Участок мне дороже дома. Что я без него? Пусть бы изба сгорела. Новую можно было поставить. А тайгу? Где я ее нынче возьму?

— Акимыч? — услышали они голос за спиной. И оба оглянулись. К ним торопливо шел директор лесхоза: — Ну что, старина, плохи дела наши?

— Да хуже некуда, — тихо ответил Никодим.

— Теперь сколько ни горюй, участок этим не поднимешь. Я вот что думаю: давай-ка мы занарядим к тебе на участок трактор. Пока время есть —

проведем раскорчевку. Вспашем. И из питомника саженцы привезем. Ель, березки, рябинки. Кое-что с соседних участков возьмем. Взрослых деревьев. Чтоб по твоему методу все было. Авось со взрослыми малышняк получше примется. А там и с опытной станции кое-что возьмем. Людей я пришлю, под твоим контролем будут работать. Ты с них глаз не спускай. Трудно будет успевать — помощника дадим. Проинструктируем. Хорошо?

— Спасибо, Дмитрич, на добром слове. Да только не знаю, как потяну. Ох и горько мне нынче. Будто не участок, себя похоронил. Хватит ли теперь сил? Ведь все по новой надо.

— Ничего, Никодим, твое горе и наши ущербы кое-кому отольются, — метнул недобрый взгляд в сторону Ашота директор лесхоза.

— Мне что с того? Одно прошу — сгони ты их с моего участка. Чтоб глаза этих разбойников не видели. Доколе они калечить тайгу будут? Пусть убираются навовсе. Хоть лесу покой дадут. В тиши да в хозяйских руках, может, и подниму еще участок. Но не с этими. Чтоб ни одного тут не осталось. Уж нынче не стану с ними говорить. До большого начальства дойду. Но тайгу не дам больше в обиду, — грозил лесник.

— Ты успокойся, Никодим. Иди отдыхай. Все ж двое суток на ногах. Сегодня спи. К вечеру придет трактор. И люди. Завтра работать начнешь. Силы понадобятся. А с виновными мы и без тебя справимся. У нас с ними свои счеты. Все предъявим. Рады будут на луну от нас сбежать — сами, без уговоров. Ни одного больше не увидишь на своем участке. Живи спокойно. За тайгу и за тебя есть кому вступиться. А чтоб геологам неповадно

было впредь, материал сегодня же в прокуратуру пошлем. Там разберутся. И виновных не оставят без наказания.

— Это мне и так известно. Но не забывайтесь. Вы в данном случае говорите не как работник государственного учреждения, а как делец. Что вы грозите мне?! Случился пожар. Это факт. Никто не отрицает. Но чья вина в том — будут разбираться специалисты. И установят не только причину, а и виновных. Мы тоже не по своей прихоти здесь. А делаем нашу работу. Порученную, как и вам, государством. И наше дело не менее важное, чем ваше. Не вы распоряжаетесь работой геологов. Не вы прислали нас сюда. Не вам и командовать, где и когда сворачивать работы. Мы еще посмотрим, кто будет виновным признан! И кто оплатит ущерб. Мои люди тоже потеряли на пожаре рабочие дни. Посмотрим, кто их оплатит. Кто компенсирует день простоя профиля? Это вы дали почвенные карты нам, которыми мы пользовались и взяли за основу! А вот торфяные залегания в них не указаны.

— Лесник говорил!

— Лесник — не официальные карты. Его слова не пришьешь к заключению почвоведов! — терял терпение Ашот.

— Подорожник предупреждал.

— Он не почвовед. Он специалист в своей области. И мы не обязаны были прислушиваться к его рекомендациям!

— Прокуратуру послушаете! — не уступал директор.

— Там всех выслушают. И разберутся. Обращайтесь. Я только рад буду такому повороту!

— Что ж, посмотрим на вашу радость, какой стороной она к нам повернется. Но и после слов лесника вы обязаны были вызвать специалистов-почвоведов для повторного анализа!

— И потерять на этом целый месяц! Так? Наши задания тоже связаны с определенными, жесткими сроками, которые не имеем права нарушать. Вы свои заботы не перекидывайте на чужие плечи. Самим надо управляться, следить и перепроверять. В случае сомнений. И мы не будем отвечать за ваши просчеты и ошибки! — горячился Ашот.

— Но мы заставим вас считаться с нами! — уже кричал директор лесхоза.

— С вами, но не с ротозейством! Организация полезна тогда, когда в ней работают опытные специалисты, приносящие реальную пользу своим делом. А не очковтиратели и крикуны.

— Да хватит вам! Надоело. Голова пухнет от ваших криков. Праведники сыскались. Виновных искать будете. Не беде помочь, а горя прибавить горазды. Иль тем сыты станете? Иль участок тем поднимете? Радость получите, изголяясь, кто праведнее да ученее? Разве о том нынче говорить надо. Неужель, став начальниками, людьми быть перестали? О чем спорите? Кто больше потерял на пожаре? Геологи иль мы? Да нет. Тайга потеряла больше всех. А она каждому нужна. Всегда. А вы копейки на ее гибели считаете. Крохоборы. За грошами — тыщи проглядели. А еще грамотные. С дипломами. Где такие берутся? — отвернулся лесник; вздрагивая плечами, отошел от пристыженных спорщиков.