Время «мечей» - Корецкий Данил Аркадьевич

Бах-бах-бах-бах! – оглушительно прогрохотала в помещении короткая, злая очередь. Гильзы веером ударились о стену и со звоном раскатились по щелястому полу. Пули кучно вошли в грудь прапорщика, насквозь пронизали тело и, разбив стекла, вылетели в окно. Петр упал на спину, руки раскинулись в стороны, открыв обожженное лицо.

Сапер четко развернулся и перевел ствол на вторую цель. Старлей лежал без сознания, но это ничего не меняло.

Бах-бах-бах! – снова грохот, звон гильз, снова пули пронизывают человеческое тело и входят в пол. В палате остро запахло горьким пороховым дымом. Все!

Сапер осмотрел место неожиданного боестолкновения. Опытный взгляд сразу определил, что контрольные выстрелы не нужны. Быстро всунул ноги в туфли, надел пиджак, нахлобучил кепку, забрал у старлея пистолет и запасной магазин. Осторожно, чтобы не порезаться, открыл рамы с угрожающе торчащими острыми осколками стекол и мягко, по-кошачьи, выпрыгнул наружу.

Первой в палату вбежала Мадина, но тут же, с криком, выскочила обратно. С ней случилась истерика. Потом, растолкав с десяток толпящихся у двери пациентов, осторожно заглянул Абдулатип Магомедзагидович.

– Хороший «магарыч»! – ошалело проговорил он, рассматривая распростертые на полу тела. И, обращаясь к Петру, с горечью добавил: – Лучше бы ты керосином намазался, а не приезжал за этой проклятой мазью! И жили бы дальше… А теперь что? Ведь живой воды у меня нет, – горестно махнув рукой, дежурный врач вышел в коридор. Он действительно ничем не мог помочь случайным посетителям.

Водитель «уазика» рядовой Вовка Кухаренко сдал задом в тень небольшого деревца с широкораскидистой кроной из узких серебристых листьев. В детстве, у себя в Саратовской области, Вовка с друзьями лакомился плодами такого дерева – маслинками с мучнистой, суховатой, сладкой мякотью, густо покрытыми серебристыми чешуйками. А как это дерево называется, он не знал. Он вообще ничего здесь не знал. Вроде в России находится, а вроде и не в России! Все было странно и непонятно. Обычно, ожидая отцов-командиров, он рассматривал проходивших мимо женщин и не переставал удивляться – почему это они летом в таких закрытых одеждах ходят? И почему с ними нельзя заговаривать? Что, они какие-то особенные? И под длинными платьями у них что-то необычное? Эти мысли волновали его и будоражили кровь. Но не сегодня! Уже два дня у него было скверное настроение, и все из-за Петра, который втравил его в ту историю…

Дней пять назад он возил подвыпивших офицеров в одну из саун Буйнакска и, пока те парились, познакомился с прапором, который охранял свое начальство. Петр уже заканчивал командировку и знал многие тонкости, о которых Вовка и не догадывался, ибо находился здесь неполный месяц.

– Деньги есть? – в лоб спросил новый знакомый.

– А чё?

– Да можно было бы тоже с девочками попариться, пока начальство ждём.

– «Тоже»? А кто еще с девочками парится? – выпучил глаза Вовка.

– Гля на него! – захохотал Петр. – А ты думаешь, зачем офицерье сюда за десятки километров мотается? У вас на базе что, своей парилки нет?!

– Гм… И что, наши девчата здесь работают?

– Всякие есть. И наши, и местные.

– Местные?! У них же строго с этим делом! Как им разрешают?

– А кто им запретит? Приезжают из сёл. Родителям говорят, что на заработки поехали. Каким способом зарабатывают, не говорят, конечно.

– Ну, интересно попробовать…

– Разницы никакой, поверь! Давай пятерку, я договорюсь на час, за нас двоих…

Пяти тысяч было жалко, но любопытство пересилило. И он достал деньги. Все прошло хорошо, Вовка, наконец, удовлетворил свое любопытство и убедился, что у местных дам все устроено так же, как у саратовских. Только густые волосы на лобке и под мышками напоминали лесные заросли. Вечер удался, и приятные воспоминания о черноволосой, с большими глазами и ртом Рите не могли испортить даже ночные тревоги.

Но позавчера выяснилось, что в этих завлекательных лесах водятся отвратительные кровососущие паразиты. Во всяком случае, в тех зарослях, где искал удовольствия Петр. Но дамоклов меч повис и над Вовкой: если худышка Рита и рыжая Лена трутся везде вместе, то и у него со дня на день зачешется в интересном месте! Он украдкой оттянул штаны вместе с трусами и заглянул, но ничего под ними не увидел. Хотел было пойти вместе с Петькой и тоже показаться врачу, но потом решили иначе: Петьке выпишут лекарство, а он поделится с товарищем…

От приятных воспоминаний и тревожных размышлений Вовку отвлекли голоса за «уазиком». Спорили двое мальчишек лет по пятнадцать.

– Лаховник лучше! – говорил один.

– А я говорю – для шашлыка акация лучше! – возражал другой.

Когда спорщики проходили мимо, Вовка не выдержал – открыл дверь и спросил:

– А что такое лаховник?

– Да вот же он, сзади вашей машины растет! – ответил мальчишка, и оба, смеясь, пошли дальше.

«Ну и название! – подумал Вовка. – Вроде для лохов…»

Он воткнул в уши наушники, включил плеер и закрыл глаза, покачивая головой в такт музыке. Настроение улучшилось. Ничего, может, все еще и обойдется…

Короткая автоматная очередь прорвалась сквозь песню Лепса. Вовка дернулся, сорвал и отбросил на приборную панель плеер с наушниками. Этот звук не спутаешь ни с чем! В больнице стреляют, что ли?! Ещё одна очередь… В больнице, точно! Он схватил стоявший между сиденьями автомат, выпрыгнул из машины и, не захлопывая дверцу, побежал ко входу, на ходу откидывая приклад и передергивая затвор.

И тут из-за угла вывернул ему навстречу высокий худой человек в кепке, длинном пиджаке и с повязкой на правом глазу. Но главное – с автоматом в руках! Водитель замер, будто с размаху ударился о прозрачную стену. Между ними было метров двадцать. Реакция незнакомца оказалась быстрее: он вскинул автомат и открыл огонь. Но пули пролетели на несколько метров правее. Рядовой в ответ дал несколько очередей и тоже промазал, наверное, потому, что палил с уровня пояса, зажав приклад локтем, а не прижав к плечу. Боевик развернулся, рванул со всех ног и скрылся за углом. Вовка подбежал, осторожно выглянул.

Вдоль больницы тянулся овраг, а между оврагом и зданием в высокой пыльной траве вилась еле заметная тропинка. По ней огромными прыжками, так что развевались полы длинного пиджака, и несся боевик с автоматом. Он был уже довольно далеко и мог вот-вот скрыться в кустах. Вовка опустился на колено, упер локоть, как на стрельбище, прицелился и пустил короткую очередь. Человек упал. Вовка, держа автомат наизготовку, направился к нему. Но из травы раздались выстрелы, пули взметнули несколько фонтанчиков земли под ногами. Он залег, не зная, что делать дальше. Почему-то ни Петр, ни старлей не спешили на помощь… Неужели оба выведены из строя?!

Трава зашевелилась, и он дал очередь наугад. Похоже, мимо! И похоже, что боевик скатился в овраг. В одиночку за ним лучше не соваться…

Пригибаясь к земле, Вовка побежал обратно. Но опасался он напрасно – сзади не стреляли. Добравшись до входа, он потянулся к ручке двери, но дверь распахнулась и наружу выбежала испуганная медсестра в белом халате. Не глядя по сторонам, она бросилась к «уазику» с открытой дверцей, заглянула, но никого в кабине не увидела. Обернувшись, она, наконец, заметила Вовку и замахала руками, указывая на дверь. Глаза у нее были выпучены, рот открывался, но издавал лишь нечленораздельные звуки. Похоже, она была в шоке. Может, там есть еще бандиты?!

Вовка резко рванул дверь, ворвался внутрь, резко ушёл в сторону, прижавшись спиной к левой стене коридора. Но здесь вроде все было спокойно. Только несколько пар глаз испуганно уставились на него из открытой двери напротив. Выставив автомат и прижимаясь спиной к стене, он двинулся дальше. Из палаты впереди вышел усатый краснолицый мужчина в белом халате, глянул на него, горестно махнул рукой и пошел прочь. Стало ясно – случилось что-то страшное, и именно за этой дверью. Готовый ко всему, Вовка вбежал в палату. Первое, что бросилось в глаза, распростертый на полу, в луже крови, Петр. Он лежал на спине, грудь была разворочена выпущенной в упор очередью, часть лица обгорела. Между кроватями ничком лежал старший лейтенант, в проходе торчали только его ноги.