Операция "Рагнарёк" - Андрей Юрьевич Журавлёв

class="p">— Ехать в Ростов, — сурово заявил Бобби, — и разбираться на месте.

Маша и Зоя переглянулись.

— Виза у нас на три месяца, — напомнила Маша, — время есть. Билеты сдадим. А как добираться будем?

— А я на машине, — сообщил Саня, — могу довезти. Только машина у меня старая.

— Не проблема, — усмехнулся Бобби, — главное, чтобы на ходу.

На следующее утро Саня лихо подрулил к подъезду. Машина выглядела так, словно вчера выехала из заводских ворот.

— Шемет бы обзавидовался, — усмехнулся Бобби, — у него сплошной фибергласс, а это – прямо танк.

— «Победа», — с гордостью сообщил Саня,— дедова. Он ее еще в начале семидесятых купил, долго ездил. А потом старый стал, чинить. Она в сарае стояла. Дед все сокрушался, что пропадет. Ну, я ее до ума и довел. В память о деде. И для дела.

— Ты же говорил, что с автобазы ушел, — вспомнила Зоя, — а чем сейчас занимаешься?

— Бизнес у меня, — смущенно ответил Саня, — частный. Я в Москву иногда по делам езжу, затем и машина нужна. Товар у меня такой, не всегда легальный.

— И что за товар? — с подозрением спросила Маша.

Вместо ответа Саня открыл багажник.

— Вот, клиент не взял. Обратно повезу.

Бобби восхищенно ахнул.

105. Алькатрас. Сан-Франциско. Синди. Фьялар

Для тех, кто нуждался в свежей крови для демонстрации своих талантов на семинарах и лекциях, Джулиан отыскал десяток гулей-добровольцев. Учитывая необходимое на восстановление донора время, этого катастрофически не хватало. Но вскоре число добровольцев увеличилось за счет магов и Гару – жажда новых знаний оказалась сильнее инстинкта самосохранения, и «топливом», на котором работали Дисциплины*, готовых поделиться опытом Сородичей снабжали исправно. Магия в крови фейри приводила к непредсказуемым последствиям как использования Дисциплин, так и поведения Сородичей, иногда открывая путь Зверю, поэтому Китейнам в праве быть донорами отказали.

Остальные Сородичи сидели на консервах или выбирались в Сан-Франциско на охоту по строгому графику, утвержденному Луна. Но крови животных в холодильниках Алькатраса не держали. Немногие вампиры, заходившие в своем гуманизме так далеко, что готовы были жить вполсилы и впроголодь – «на хлебе и воде» — вынуждены были питаться в Городе.

По этой причине Синди приезжала в Алькатрас уже за полночь, а уезжала за час до рассвета. Крис, при всей занятости, старался выкроить для нее часок-другой и приглашал почти на все мероприятия, которые посещал сам. Но Синди слишком волновалась в его присутствии и в окружении множества народу чувствовала себя неуверенно. Ей все еще хотелось, чтобы встречи возвращали их в прошлое, а Крис в эти ночи жил только будущим, причем, всеобщим.

К тому же рядом с Крисом почти всегда крутилась Моника. Синди знала, что даже здесь, по давней привычке, выросшей из банальной нехватки денег на большую квартиру, Крис днем делит свою постель с красноволосой Бруха. Синди не ревновала. Почти. Но мысль о том, что Проклятие Каина лежит на любимом в полной мере, и девушка, спящая рядом, не вызывает у него никаких чувств, огорчала ее.

Сама Синди тоже не испытывала плотских порывов. В присутствии Криса в сердце поднималась знакомая нежность, пронесенная сквозь долгие годы, и тоска по несбывшемуся, и легкая трепетная надежда. На что она надеется, Синди не знала и сама.

Воспитанная в строгости и целомудрии, Синди не чувствовала себя обделенной этой бесстрастностью. Ей всегда твердили, что «все мужчины хотят от девушки лишь одного», а любящая женщина только после замужества начинает выплачивать супружеский долг своему защитнику и покровителю.

В покровителях она больше не нуждалась, защитить кого-нибудь могла и сама. А Крис… Если прежде его сдержанность, его осторожную нежность, никогда не пытавшуюся перейти границы дозволенного, Синди воспринимала, как свидетельство серьезности чувств и намерений, то теперь они казались ей холодным равнодушием. И ее сердце сжималось, когда в его веселом взгляде светилась лишь дружеская симпатия.

Этой ночью Крис, встретив ее с парома и наскоро чмокнув в щеку, извинился, сославшись на дела, и скрылся в лабиринтах тюрьмы, весело болтая с Моникой. Та встряхивала в ответ алым ирокезом, один раз звучно хлопнула Криса по плечу, и, казалось, вовсе не придавала значения тому, видит ли он в ней девушку.

Синди бродила по острову, чувствуя себя одинокой и несчастной среди толпы совершенно чужих людей. Она всецело одобряла цель съезда – преодоление давней вражды и создание новых союзов – и в другое время гораздо больше заинтересовалась бы многими из происходящих ей событий. Но на душе было пусто и темно.

Не отдавая себе в этом отчета, девушка выбирала самые безлюдные тропинки, самые темные закутки. И тут ей повезло. В маленьком, тенистом дворике, окруженном живой изгородью и незаметном за выступом скалы, на каменной скамье, выхваченной из темноты теплым желтым светом фонаря, сидела Мелисента с книгой. Она сосредоточенно вглядывалась в строчки и чуть шевелила губами, словно заучивая что-то наизусть.

— Привет! – Синди нерешительно присела на скамейку.

Мелисента улыбнулась. Похоже, она была рада предлогу отложить занятия на потом, и ободренная Синди придвинулась ближе.

— Что читаешь? – книга оказалась прекрасным поводом начать непринужденный разговор.

— Учебник химии, — вздохнула Мелисента, с трудом идет.

— А зачем тебе? – удивилась Синди. — Ты же и так…

— Принцесса? – со смехом закончила Мелисента. — Я больше в этом не уверена. Зато я – графиня Шемет. Девчонки в классе, наверное, все ногти от зависти сгрызли.

Она задумалась.

— Но, знаешь, мне уже почти все равно. Хотя мне еще придется с ними увидеться – я экзамены осенью сдавать буду, а им еще до лета учиться.

— Ты так и не ответила, зачем тебе экзамены, — напомнила Синди, — ты же не собираешься работать? Тогда зачем тебе аттестаты и дипломы?

— Почему это? – Мелисента слегка поджала губы. – Сначала, конечно, учиться. Войцех, знаешь, какой умный? И ужасно образованный. Если я не дотянусь – ему со мной скоро станет скучно.

— Но он же тебя любит! – возмущенно воскликнула Синди. — Как же он может с тобой скучать?

— Запросто, — пожала плечами Принцесса, — не о хозяйстве же ему со мной разговаривать. Тем более, что какое там хозяйство с таким мужем…

Она вздохнула, напустив на себя