Разорванный берег - Сергей Иванович Зверев

связных высших офицеров и изъять лиц указанной категории. Еще раз тщательно проверить людей, работающих на узлах связи, коммутаторах, радистов, радиотехников и т. д.

Персонально определить целесообразность оставления их на службе в ближайшие 1,5–2 месяца, если даже в данное время на этих лиц не имеется компрометирующих материалов.

Ежедневно и тщательно проверять порядок на переднем крае. Исключить какую бы то ни было возможность перехода через передний край вражеской агентуры или изменников Родины.

Константинов».

Берлин, штаб-квартира абвера, апрель 1945 года

– Срочная радиошифрограмма от «Хельги».

– Читайте, Гельмут!

– «Хельга» сообщает, что благополучно прибыла на место и приступила к выполнению задания.

– А вот это, Гельмут, действительно очень хорошая весть, – улыбнулся генерал Бертрам, разливая по бокалам коньяк. – Срочно передайте полковнику Беккеру в Курляндию, чтобы он взял под круглосуточный контроль работы по минированию Вентспилса! Пусть докладывает мне о ходе работ каждые шесть часов.

Москва, 5 час. 30 мин., 27 апреля 1945 года

Большой транспортный «Дуглас» без происшествий совершил посадку на Центральном аэродроме имени Фрунзе, в районе станции метро «Аэропорт». Их встретил начальник Отдела по борьбе с бандитизмом Московского уголовного розыска полковник Воротынский. Протянул Бородину широкую, похожую на лопату ладонь и улыбнулся, неожиданно приятно и открыто. Рукопожатие начальника московских сыскарей было крепким, при этом на его красивом, слегка вытянутом интеллигентном лице, на широком покатом лбу и в уголках серых, почти бесцветных внимательных глаз собрались глубокие морщинки, выдавая его далеко не молодой возраст.

– Эрнст Яковлевич, – представился он.

– Майор Бородин, – протянул руку майор. – А где полковник Гонтарь?

– Иван Петрович звонил мне час назад, – бросил взгляд на часы Воротынский, – извинялся. Он на задержании, кстати, по нашему делу. Обещал, как освободится, сразу подскочить к нам в управление. Да вы не переживайте, я введу вас в курс дела в лучшем виде. Мы сейчас с вашими в одной упряжке пашем.

– Да я в общем-то и не переживаю, – пожал плечами Бородин.

– Ну что, сразу на Петровку или в гостиницу? – поинтересовался водитель, когда все загрузились в черную «эмку».

– Давай к нам, на «Петры»[32], – махнул рукой Воротынский.

Стояло солнечное, совсем по-летнему теплое утро. Весенняя Москва только пробудилась от сна. Звенели трамваи, поливочные машины мыли улицы и тротуары. Везде развевались красные стяги – город готовился к встрече Первомая. Первые москвичи, одетые легко, совсем по-летнему, уже шли на работу. Рассеянно глядя на этих спешащих по своим делам пешеходов, на красивых девушек в пестрых платьях, Бородин по-прежнему думал о службе и искренне недоумевал, почему генерал-майор Евдокимов оказался на рыбалке в сопровождении одного-единственного шофера и без положенной ему по должности охраны. И почему те, кому положено было заботиться о безопасности генерала, так вопиюще халатно и безответственно отнеслись к своим служебным обязанностям? Он с интересом посмотрел в окно машины. Сейчас его родной город жил обычной и, на первый взгляд, совсем мирной жизнью, как будто где-то далеко отсюда, в Германии и Чехословакии, в Прибалтике и Австрии не шли в атаку и не умирали наши солдаты, не грохотали разрывы бомб и не огрызались автоматными и пулеметными очередями отступающие по всем фронтам гитлеровцы, не зияли пустыми глазницами окон разрушенные и сожженные немцами города и села. «И слава богу, – думал он, – что сейчас с этих чистых, залитых солнечным светом улиц исчезли уродливые противотанковые ежи и вездесущие зенитные орудия, которыми грозно смотрела в небо военная Москва 1941-го». Теперь о войне напоминали разве что только огромные плакаты на зданиях, по-прежнему призывающие москвичей к бдительности. «Вот этой самой, уже набившей всем оскомину на зубах бдительности и не хватило как самому генерал-майору Евдокимову, так и людям, обязанным обеспечить его охрану, – горько продолжал размышлять Бородин. – Что здесь? Обычная безалаберность или хорошо продуманная операция, с успехом реализованная абвером?» – Машина промчалась по пустому в этот утренний час Ленинградскому проспекту, выскочила на улицу Горького и, свернув у памятника Пушкину налево, обогнала ряд поливочных машин. Вскоре «эмка» остановилась перед шлагбаумом здания Народного комиссариата внутренних дел города Москвы.

Москва, ул. Петровка, 38, 6 час. 24 мин., 27 апреля 1945 года

Пройдя через КПП и поднявшись по широкой мраморной лестнице, они прошли длинным темным коридором и вошли в кабинет Воротынского.

– Товарищи офицеры, как вы уже знаете, – начал он, когда все расположились за длинным Т-образным столом, – семнадцатого апреля сего года в восемь часов десять минут в районе озера Сенеж в Солнечногорском районе Московской области в служебной машине «ГАЗ-М1» был обнаружен труп водителя сержанта Порошенко А. В. с огнестрельным ранением в голову. Машина была закреплена за заместителем начальника тылового обеспечения МВО генерал-майором Евдокимовым. Сам генерал-майор Евдокимов пропал. И до настоящего времени его местонахождение неизвестно. Нами возбуждено уголовное дело по двум статьям – «Убийство» и «Похищение человека». У нас имеется свидетель – Мохов Эдуард Николаевич, тысяча девятьсот восемнадцатого года рождения. В то утро он рыбачил на противоположном берегу, примерно в трехстах метрах от генерала. По его показаниям, генерал вместе с водителем приехал на озеро примерно в четыре часа утра, еще затемно. Там они расположились на берегу для рыбалки. Около шести часов утра примерно в километре от них остановилась полуторка с брезентовым тентом. Свидетель отчетливо видел, как из грузовика вышли трое. Двое молодых людей в военной форме и девушка в гражданском платье с длинным, по-видимому, брезентовым чехлом в руках. Мужчины пошли по направлению к «эмке» генерала, а девушка направилась в лес. Гражданин Мохов утверждает, что как только двое мужчин подошли к генералу, сразу раздался выстрел. Водитель упал на снег и больше не шевелился, а генерал, согнувшись пополам, видимо, один из мужчин нанес ему удар в живот, упал на колени. Все это происходило далеко, и часть обзора свидетелю загораживала «эмка» генерала, так что всю картину происходящего он не видел. Но Мохов утверждает, что, по его мнению, мужчины что-то требовали от генерала. Это продолжалось довольно долго. Потом генерала подхватили под руки и поволокли к полуторке. По-видимому, сам он идти уже не мог. Тут пошел густой снег, и свидетелю больше ничего увидеть не удалось. Знаков различий на военной форме нападавших свидетель не рассмотрел. Оперативно-следственной группе, прибывшей на место, удалось