Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

этой ситуации с ним не хотелось, поэтому безапелляционно заявил: – Курков, ты прослужил здесь всего только месяц, а требуешь какого-то отпуска. Ты хоть совесть поимей перед срочниками, которые здесь служат по пять месяцев и сопли насчёт мам не распускают. Сейчас идите спать, а вечером я вас троих посажу на гауптвахту. После чего отправлю вас всех только уже в бессрочный отпуск. Всех на хер выгоню.

Синьков и ещё один контрактник, который был с детдома начали хныкать и уговаривать меня отменить своё решение, так как они теперь будут лучшими солдатами, а Курков набычился и начал орать: – Пусть комбат меня попробует посадить на гауптвахту….

Не хотелось мне с ними связываться именно сейчас, но это был вызов и я должен был железной рукой навести порядок в батарее.

Курков ещё что-то там кричал, но моё внимание уже переключилось на остановившееся на дороге БМП, на которой сидело человек пятнадцать офицеров и солдат, среди которых выделялась молоденькая связистка, два дня назад прибывшая в полк. Все они с любопытством смотрели на открывшуюся им картину, а с боевой машины пехоты соскочил Коля Бородуля и подбежал ко мне, отодвинув в сторону, продолжавшего бубнить угрозы Куркова.

– Боря, мы с Ханкалы едем, там твой БРДМ вчера Командующий группировки арестовал. Твой Степанов напился и давай на «бардаке» гонять по территории штаба группировки и чуть Командующего не задавил. Вот такие дела. А у тебя чего тут происходит? – Бородуля с нездоровым интересом осмотрел пьяных контрактников, выглядывающих из-за кустов солдат: видно было, что он хорошо поддатый и в игривом настроении.

– Борюсь с пьянкой, Коля, но что-то плохо получается.

До Бородули наконец-то дошло о чём бубнит Курков и он удивился: – Боря, и ты ещё это

слушаешь?

– Да нет, теперь слушать не хочу, сейчас его закинем на БМП и на гауптвахту, пусть там

проспится. – Я повернулся к остальным контрактникам, – а вам спать, потом с вами разбираться буду. Курков на БМП.

Контрактники и солдаты мигом исчезли в расположении взвода, а Курков попытался оспорить моё решение, но тут же получил хороший пинок под задницу от начальника связи полка. Солдат угрожающе повернулся к Бородуле, но теперь получил пинка от меня.

– Курков к БМП! – Проорал я, уже не на шутку разъярённый.

– Ты чего, майор, пинаешься, – контрактник с угрозой опять повернулся к Бородуле, – вот командир батареи имеет право пнуть меня под жопу. А ты чего пинаешься? – Как это всегда бывает у пьяных, Курков забыл, что он только что не хотел ехать на «губу», и теперь послушно затрусил вверх к БМП, откуда, веселясь, наблюдали за происходящим офицеры и солдаты. Бородуля от слов контрактника мгновенно «возбудился» и теперь шёл сзади, возмущаясь тем, как контрабас разговаривает с офицерами. Мы втроём подошли к боевой машине и, поставив ногу на каток, Курков хотел бодро и энергично заскочить на верх, но нога предательски сорвалась и он, сильно ударившись лицом о броню, соскользнул на асфальт. Контрабас снова поставил ногу, но Коля, разъярённый секундной задержкой, снова пнул контрактника под задницу: – Да давай быстрее лезь на машину…

– Не бей меня, скотина, – взвизгнул возмущённо Курков и опять уцепился за выступы брони, чтобы лезть вверх.

– Ах…, так ты разговариваешь с майором…. Да я сейчас тебя на «боевые» спишу…., – Бородуля, не владея собой, скинул автомат с плеча, передёрнул затвор и вскинул к затылку контрактника оружие. Каким-то образом я успел извернуться и ударил под руку за доли секунды до того, как начальник связи нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел и пуля ушла в небо, никого не задев. Курков в испуге замер, а все кто сидел наверху, как по команде повернули головы в сторону зелёнки и стали старательно разглядывать её: никому не хотелось быть свидетелем происходящего.

– Ах, так, – Коля был в бешенстве от неудачной попытки, он стремительно развернул автомат и прикладом сильно ударил контрактника в затылок, отчего Курков, как подрубленный замертво рухнул на асфальт.

– Ты что, сволочь, делаешь, Коля? – Бородуля стоял, опустив автомат, и тупым взглядом растерянно смотрел на распростёртое тело у гусениц машины и не знал, что делать. А надо было действовать быстро, пока это не увидели мои бойцы и тогда начальнику связи несдобровать. Я подхватил Куркова за ноги и злобно крикнул Николаю, – Что стоишь? Давай, хватай за плечи и закидываем на БМП.

Наверху тело у нас приняли, мы заскочили сами и БМП рванула с места, помчавшись на КП полка, а мы уцепились в тяжёлое тело контрактника, практически удерживая его на весу.

По всей вероятности Бородуля убил Куркова и сейчас надо было срочно что-то придумать на ходу, причём, ещё до приезда на командный пункт.

Сзади до меня дотронулись и я обернулся, увидев несчастного Николая, который немо показывал на безжизненное тело.

– Да, пошёл ты…, – я отвернулся и начал проигрывать один вариант за другим.

– Значит, так. Пьяный контрактник, садился на БМП, поскользнулся и упал на асфальт, ударившись затылком об камень на дороге. Сейчас мы приезжаем в штаб, я озвучиваю эту версию всем на БМП, хватаю любую машину и мчусь обратно на блок-пост, режу там барана и заливаю его кровью любой камень. Версия, конечно, шаткая и свидетелей дополна, но вся надежда на то, что мы сможем его провести как боевую потерю, что сейчас война и следствие будет не таким тщательным: никто не будет проводить экспертизу, чья кровь на камне – человеческая или животного….

Мои суматошные размышления опять прервал Бородуля, радостно показывая, что Курков очнулся и теперь очумело крутил башкой на пролетавший мимо нас пейзаж. От сердца отлегло и остаток пути я проехал уже спокойно.

У штаба все слезли и разбежались по своим подразделениям, а начальник связи по-братски

обняв контрактника за плечи, что-то ему ворковал и шёл с ним за мной в сторону гауптвахты, где они уселись на скамью и стали что-то мирно обсуждать, а я пошёл искать человека отвечающего за «губу». Что произошло за пять минут моего отсутствия – не знаю, но когда мы с начгубом появились, то несколько офицеров безуспешно пытались отцепить руки Бородули от шеи Куркова. Николай тряс моего водителя и в бешенстве несвязно орал: – Я тебе покажу…, я тебя грохну.., – а лицо Куркова уже приобрело буро-фиолетовый оттенок и глаза почти вылезли из орбит. В этот момент мы всё-таки сумели оттащить майора на несколько шагов. Курков сделал судорожный вздох и закашлялся, но раз за разом, вдыхая со всхлипом воздух, он быстро пришёл в себя. Что произошло между ними –