Тропа изменника - Валерий Георгиевич Шарапов

class="p1">Расслабиться не удавалось, сжимало напряжение. Он с сигаретой вышел наружу. Лестничная площадка перед дверью смутно походила на балкон — маленький, но с ограждением. Вид с «балкона» вполне устраивал: расщепленная скала, в разломе тропинка — видимо, на болота, для любителей пощекотать нервы. Или было там еще что-то, например третья линия мотелей. Помимо скалы в обзор попадали мусорные баки и припаркованный универсал на другом конце здания. Семейная пара ругалась у открытой дверцы. Она была выше его на голову, грозно сложена, с решительным лицом. Он — короток, анемичен, просто пустое место. Но, видимо, храбрец — бесстрашно наезжал на супругу, что-то визгливо ей выговаривал.

Межсезонье в этом году пришло рано, прибрежные заведения не пользовались спросом. Погода в Лондоне была лучше — даже с сыростью и смогом. Кравцов выбросил окурок, поспешил в номер, пока не стал объектом внимания. В детской спальне было подозрительно тихо. Он подошел к двери, прислушался. Женщина размеренно посапывала — компенсировала то, что недобрала ночью. Сумочку взяла с собой. Кравцов принял душ за три минуты, переоделся со скоростью новобранца — не любил терять контроль над ситуацией. Издержки профессии, кто их здесь найдет? Смущала машина, брошенная на болотах. Но какое к ней отношение имела контрразведка МИ-5? Впрочем, опасаться следовало не только ее.

План дальнейших действий пока не вырисовывался. Помимо прочего возникал вопрос, мучающий людей во все века: где взять деньги? Он наспех оделся, закрыл дверь и спустился во двор. Семейная пара уехала, пятен крови на асфальте не оставила. Он свернул за угол, отыскал аллею. Праздно шатающихся было немного. Ожидалось небесное светопреставление — со стороны моря подходили мрачные тучи. Он добежал по памяти до местного супермаркета, прошел с тележкой вдоль холодильников и стеллажей. Все это было непривычно, но работало правило «делай как все». Творога и сметаны в продаже не было. Возникало подозрение, что местные просто не знают, что это такое. Бекон кончился, на овсянку не поднялась рука. Из яиц были только перепелиные — решил взять, возможно съедобные. Из молочки — йогурт, пришлось рискнуть, в принципе, слово было знакомое. В продаже имелись картошка, овощи, какая-то рыба, куриные наггетсы. Разбираться у всех на виду, что это такое, было некрасиво. Весь мир пил пепси, теперь и Советский Союз — пришлось взять. Он сбрасывал упаковки в корзину, быстро рассчитался, на кассе приобрел сигареты. Тащил покупки в двух руках, размышляя: зачем все это набрал? Обзаводится женскими привычками?

В номере ничего не случилось. Только закрыл дверь — за окном разразился ливень, крупные капли замолотили по стеклам. Небо заволокло тучами от края до края — похоже, надолго. Элли, закутанная в халат, которые в мотеле выдавали бесплатно (а фактически включали в стоимость), сидела за столом на кухне и уныло созерцала знакомую фигуру. Волосы стояли торчком, в лице наблюдалась некая асимметрия. Она прятала руки под столом.

— Вернулся, — констатировала Элли. — А я решила, что ты уже не вернешься.

— Не верю, — хмыкнул Кравцов, выгружая покупки на кухонную тумбу. — Будь это так, миссис Кларк, не сидели бы вы сейчас за столом в разобранном виде, ожидая, пока вас покормят. Не морочь мне голову, короче.

— Мне одеться? — нахмурилась Элли.

— Как хочешь. Все равно ничего не видно. У тебя был инсульт, пока я отсутствовал?

— Нет. — Элли смутилась. — Это жизнь меня перекосила.

— Поэтому такая унылая?

— Я не унылая, а глубоко задумчивая… Ты виски купил? — Взгляд изменился, теперь она смотрела — как сказали бы на партсобрании — строго и принципиально.

— О, кто-то требует продолжения банкета? Нет, Элли, погуляла, и хватит. Ты больше не пьешь. И я не пью… потому что на работе. Соберись — уже пора. С таким настроем мы долго на свободе не пробегаем. Давай думать, как выбираться с вашего острова. Ну, хорошо, сейчас мы об этом думать не будем. Принимаем пищу, отдыхаем… Как насчет романтической прогулки на море? — Он прислушался. Дождь остервенело молотил по стеклам.

— Я уже не понимаю, где ты шутишь, а где говоришь серьезно. — Она с видом мученицы вздохнула, вынула руки из-под стола и подперла ими подбородок.

Просыпался голод. Она смотрела, как он разбирает покупки, отправляет их в холодильник. В шкафу нашлась сковородка с высокими бортами — опыт холостяцкой жизни подсказывал, что их называют сотейниками. Плитка нагревалась, шипело, растапливаясь, масло. Он ссыпал в сковороду тонко нарезанную картошку, убавил огонь. Элли с опаской поглядывала на его кулинарные манипуляции. Встать и помочь в голову не приходило. Подходила жареная картошка. Он пристроил сверху кусочки курицы, разбил в чашку несколько яиц. Перемешивал осторожно, чтобы желточно-белковая масса не стала однородной. Слил в сотейник, перемешал.

— Боюсь спрашивать, но что ты делаешь? — прошептала Элли.

— Не знаю, — признался Кравцов. — Этому блюду еще не придумали названия. Одна из составных частей — яичница-болтунья. — Последнее слово он произнес по-русски.

— Что? — Элли сглотнула.

— Забудь. Тьма ты ноттингемская… В моей стране есть хорошая кулинарная традиция: все, что есть в доме, встречается в одном блюде. Это, кстати, очень вкусно.

В последнюю очередь он загрузил мелко нарезанные помидоры и посыпал свое творение измельченным укропом. Элли переживала когнитивный диссонанс. Посмеиваясь: а почему тогда русские непобедимы? — он разложил блюдо по тарелкам. В сковородке осталось столько же.

— Все не съесть, — с сомнением заметила Элли.

— А это вторая русская традиция: никогда не готовь блюдо на один раз. Сделай так, чтобы хватило и на ужин. Это экономит время и нервные клетки. Теперь ты знаешь, что у нас на ужин.

Экспромт удался. Элли ела с жадностью, запивала колой. На издевательские вопросы в духе «вкусно ли тебе, девица?» только отмахивалась: отстань. На десерт был кекс — здесь он не придумал ничего нового. В глазах молодой женщины ненадолго блеснула толика удовлетворения: угодил. Но питаться всю оставшуюся жизнь этими странными русскими блюдами…

— Расскажи о себе, — попросила она. — Ну, то, что можно. Раз уж жизнь нас свела… Ты и дома сам готовишь? Жену к плите не подпускаешь? Или питаетесь в ресторанах?

Посуду тоже пришлось мыть самому — Элли сегодня отдыхала.

— Такого у нас не бывает, — рассуждал Кравцов, гремя посудой, — чтобы муж после работы готовил, а жена валялась на диване перед телевизором. В подавляющем большинстве случаев все наоборот. Раз готовлю — значит, больше некому. Простая логическая цепочка в рассуждениях. В ресторанах хорошо, но дорого.

— То есть женой ты не обзавелся, — резонно предположила Элли. — Учти, я спрашиваю только из любопытства, мне глубоко безразлично…

— Я понял, — кивнул Кравцов, — в текущий отрезок времени я, к сожалению,