Контрольная схватка - Александр Александрович Тамоников

– В чем дело? – хмуро осведомился подполковник.

Я протянул ему раскрытое удостоверение майора Главного управления НКВД и сказал, что нам нужна его помощь. Подполковник без лишних вопросов вышел из машины и отошел с нами в сторону от дороги. Офицер оказался начальником штаба танкового полка. Я коротко обрисовал ему ситуацию, заявив, что нам срочно нужна машина для преследования, разбитые тихоходные полуторки для этой цели не годились.

– Хотите воспользоваться легковой машиной? – сразу оценил ситуацию подполковник. – Добро! Берите «мерседес», он покрепче будет. Мой водитель вам нужен? Нет? Идите за мной.

От этого человека исходила какая-то мощная властность, решительность. Ему хотелось подчиняться, выполнять его приказы беспрекословно и точно в срок. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, но этот подполковник мне понравился. Побольше бы таких офицеров нам на фронте, они могли бы многое сделать со своей решительностью.

– Орешкин, Горохов, ко мне! – коротко приказал подполковник, и водитель «мерседеса» поспешно выскочил на дорогу. Следом вышел молодой лейтенант. – Орешкин, отдашь машину вот этим товарищам. Горохов, поймаете попутку и вместе с водителем догоняйте нас, сами добирайтесь до расположения. Я пересяду во вторую машину. Выполнять!

Мы забрались вместе Сосновским и капитаном Морозом в «мерседес». Пограничник крикнул своему помощнику старшине, чтобы полуторка шла следом. Сигналом, что нам нужна помощь, была красная ракета. Развернув машину, Сосновский погнал ее вдоль реки по грунтовой дороге, держась ближе к лесочку, в котором мы недавно выдержали бой. Полуторка с десятком бойцов Мороза ехала следом, но сразу стала заметно отставать. Разбитая колесами грузовиков и гусеницами танков, дорога раскисала после дождей, высыхала, создавая глубокие твердые колеи, в которые если попасть колесом, то можно быстро и не выбраться без посторонней помощи. Воронки, иногда подбитая и сгоревшая техника, остатки каких-то повозок – все это мешало развить скорость, но Сосновский вел машину виртуозно, на большой скорости объезжая препятствия.

Капитан сидел на заднем сиденье, то и дело оборачиваясь назад и глядя на машину со своими бойцами. Сосновский смотрел только на дорогу, стараясь заранее заметить препятствие, оценить возможность его преодоления или объезда. Я смотрел вперед и по сторонам. Возможно, диверсанты свернули в лес и затаились. Сомнительно, что они сделают это в десятке километров от места предыдущего боя, но полностью отрицать такую возможность было нельзя. Их могла ждать другая группа, их могло оказаться больше, чем мы предполагали, и они могли атаковать нас, увидев одинокую легковую автомашину. Я думал о возможных вариантах развития ситуации, но все же чутье мне подсказывало, что Фрид-Федорчук постарается убраться из этого района. Будет ли он пытаться прямо сейчас передавать документы своему командованию, неизвестно, но у него был же и другой приказ. Он должен был одновременно выполнять и другие задачи, ради которых группа и забрасывалась нам в тыл.

– Смотрите! – я указал рукой вперед, где по дороге среди полей двигалась небольшая колонна пехотинцев. Лошади тащили две пушки-сорокапятки, еще одна кляча, понурив голову, плелась с полевой кухней. – Давай к ним!

Сосновский резко свернул на пересечении грунтовых дорог налево и двинулся к колонне. Затормозив и подняв клубы пыли, Сосновский открыл дверь, я выскочил с другой стороны и побежал к красноармейцам, спрашивая, кто командир.

– Кончился наш командир, – ответил старшина с пушистыми прокуренными усами. – Отошел недавно. Вон там, на опушке, мы его и похоронили полчаса назад. Не донесли до санбата. Вы бы пораньше нам встретились, глядишь, и пособили бы человеку.

– Увы, старшина, – отозвался подошедший Сосновский. – А что, других машин вы тут не видели, не проезжал больше никто на легковой?

– Как же не было, было! – вставил молодой солдат, стоявший рядом со старшиной. – Проезжали тут такие, в новенькой форме, которые пороха не нюхали. Спросили только, откуда и куда мы двигаемся. Да только кто ж на такие вопросы незнакомым лейтенантам в степи на линии фронта отвечает?

– Лейтенант? – насторожился я. – В новенькой форме? Ну-ка, боец, опиши его!

– А что описывать! Молодой такой блондинчик. Видать, таксистом до войны в Москве работал, холеный.

– Или в Харькове, – хмыкнул второй солдат. – Говорок у него южный.

– Сколько их было в машине, куда поехали? – Я чуть ли не за плечо схватил солдата. Он даже опешил и уставился на меня испуганными глазами. – А что, вы их ищете? Странные они какие-то. Трое их в машине было. Лейтенант, тот за рулем. Вон туда, в сторону железки они попылили. Гудок паровозный услышали, дым над лесом из трубы увидели – и в машину, и по газам.

Крикнув бойцам: «Спасибо, хлопцы!», мы уселись в машину, и Сосновский рванул с места «мерседес». Каждый думал об одном и том же, опыт у нас был, у капитана Мороза тоже. Если они искали железную дорогу, стремились к ней, то сразу с ходу взрывать ничего не будут, никаких действий в первые же минуты не предпримут. Диверсанты должны будут осмотреться, оценить ситуацию и только потом принять решение, что взрывать, где и как. Я достал карту, осмотрелся, прикинул расстояние и направление, которое мы выдерживаем от моста. Получалось, что через пять с небольшим километров будет железнодорожная станция. Называлась она Сосновская-Товарная-2. Там были склады, там сейчас в условиях приближения фронта могли скопиться какие-то грузы, которые немцы захотят уничтожить или помешать их вывозу. Товарная станция – лакомый кусочек для диверсантов.

– Смотрите. Опять дым из трубы паровоза, – указал рукой вправо Мороз. – Видать, на станции активно идет выгрузка или погрузка.

– Смотри, Максим, а вот так не будет короче? – Сосновский кивнул в сторону просеки вдоль железнодорожного полотна.

– Там пеньки. Лучше левее и на шоссе, – подсказал пограничник. – Я был тут неделю назад. На просеке пеньков до черта осталось.

Сосновский свернул налево. Через городок можно незаметно подъехать к станции, оставить где-то за углом машину. Главное, чтобы там был военный комендант и у него было под рукой хоть какое-то подразделение, хотя бы один взвод. Я опустил боковое стекло на двери и почти высунул голову наружу, стараясь уловить звуки боя, если они появятся. Будет очень горько, больно и стыдно, если этот Фрид что-то взорвет на станции. Или убьет кого-то. Но гибель одного полковника или даже генерала, пяток взорванных вагонов ничто по сравнению с той информацией, которая не попала в наши руки, которая не попадет в Москву. А ведь она способна наверняка спасти не десятки или сотни, а тысячи жизней на поле боя. Или не на поле боя, а как раз способна предотвратить террористические акты, диверсии немецкой разведки в наших тылах.

– Вон какое-то административное