Последний путь - Антон Ярыгин

И Ватсону это не очень понравилось. Поэтому он закрыл калитку и затем входную дверь. Почувствовав себя в безопасности, он понял, что замёрз. И надо бы как-то согреться. И он пошёл искать в доме хоть что-нибудь, что могло бы ему помочь согреться. Как назло — в доме было пусто. Только мебель из ДСП. И вдруг его осенило! ДСП — древесно-стружечная плита, а дерево горит! И он видел печку в месте, которое, возможно, было кухней. Так, горючее есть, чем теперь поджечь? Он облазил весь кухонный гарнитур, но не нашёл ничего. «Странно, как будто всё вынесли. Но зачем?» И внезапно ему пришла в голову очередная «умная» мысль! Трение двух деревяшек друг об друга! «Попробовать стоит, хоть это и не совсем дерево». Он отломил дверцу от шкафчика, сломал её пополам и начал усиленно тереть. Сказать, что ему почти удалось — это так, только хохмы для.

— Уже полхаты спалил! — раздалось сзади.

Ватсон от неожиданности выронил обе половинки дверцы и обернулся. На него смотрел человек, обвешанный оружием. В правой руке был крупнокалиберный пистолет, направленный на него. На Ватсона. Поэтому он поднял руки, показывая свою мирность.

— Ствол на пол. Быстро! — скомандовал вооружённый.

Ватсон подчинился и положил «Грача» на пол.

— Пинай его сюда! — затребовал вошедший.

Ватсон пнул «Грача» по направлению к человеку с пистолетом. Тот наступил на него, а затем достал рацию:

— Сова, улица Митрохина, дом пять, — сказал он кому-то по рации.

— Понял, жди, — ответила рация.

Где-то через две минуты Ватсон услышал звук подъехавшего автомобиля, а затем зашёл ещё один человек. Сначала он не поверил. Потом пригляделся и неприятно удивился. Ему не хотелось бы светиться перед ним, но…

— О, Эдик, здравствуй! — узнал его вошедший.

— И тебе не хворать, Коленька, — прошипел Ватсон.

— Колян, раз вы знакомы — обыщи его! — сказал вооружённый.

— Ладно, — ответил Колян.

* * *

Иногда удивляюсь — насколько тесен наш мирок. Вот и сейчас — кто бы мог подумать, что одним из наших противников окажется бывший одноклассник Коляна. Хотя чему удивляться? После того как Колян его обыскал, он решил его связать. Вот смотрю на Ватсона — чем он опасен? Лицо — чисто ангелок. Но, как показал опыт, не стоит верить всему, что видишь. И обычно люди с такими честными лицами — самые подлые. Хотя, конечно, бывают исключения.

— Подержи его на прицеле, — просит он меня. — Если что — вали. Будет пытаться мной прикрыться — всё равно.

— {Осознание плохого положения}, — со вздохом говорит наш пленник.

Снимаем ботинки, достаём из них шнурки, снимаем брючный ремень. Им же связываем руки в районе локтей, а шнурками — ноги чуть выше колен. Из его носков сообразили кляп, в ванной нашли шторку, завязали ему рот. И на всякий случай дополнили узлы на руках и ногах.

— Тоха, зачем? — удивляется Колян

— Затем, чтобы сам не развязался, — объясняю напарнику.

Связанный Эдик попытался чего-то сказать, но промычал. Он пытался дёргаться, но при этом эффект был нулевой. Ему оставалось только крутить головой да злобно зыркать в мою сторону.

— Ещё раз попробуешь проявить ко мне хоть какую-то агрессию — вырублю! — и в этот момент подсаживаюсь к нему поближе и беру его голову в руку. — Я понятно изъясняюсь?

— Выр, мыр! Ва, — последнюю фразу он сказал обречённо.

— Ну и хорошо! — хлопаю его по плечу.

— Тоха, — позвал меня Колян, — тащи его сам.

— Хорошо, возьми, тогда, пожалуйста, СВЛК и тепловизор, — снимаю их с себя.

— Ладно, — ответил напарник, нагружаясь всем тем, что я с себя снял.

Эх, как хорошо без этих тяжестей. Однако, взвалив на плечо пленника, понял, что СВЛК — пушинка по сравнению с этим, казалось бы, дрищём.

— Эдик, тебе поголодать не мешает! — возмущённо заявляю ему.

Колян заржал в голосину, морду Эдика — не вижу. Мы закинули его на заднее сиденье. Колян вернулся на место стрелка-оператора, а я — на заднее сиденье. Тесть нас довольно быстро довёз до дома, где мы уже выгрузились. Так как было уже темно, да и просто устали, мы оставили Эдика в сарае, где не было ничего. Только голые стены. И относительно тепло — он ещё пока живой нужен.

— А кого вы там привели? — спросила меня Катя.

— Пленника. А что? — спросил Колян.

— У него такой же след, как у Ватсона, — сказала она.

— Кого?! — это она сейчас про кого?

— Ватсон, у них он как ищейка, — поясняет Катя.

— Колян, — я улыбнулся, — в твоём полку пополнение?

— Да пошёл он, — Колян злобно фыркнул.

— Чего так? — спрашиваю его, не скрывая улыбки.

— Из-за этого урода полшколы страдало, — Колян аж сплюнул от злости. — И, самое поганое, что тогда не было возможности его приструнить.

Понятно, значит, не ошибся, что парнишка гнилой.

— Так, значит, надо его допросить сейчас, — потягиваюсь.

— Тоха, ты издеваешься? — Колян явно не был рад такой перспективе.

— Дядя Антон, а давайте я его усыплю до утра, — предложила Катя.

— Гарантируешь? — уточняю.

— Да, — сказала Катя, кивая.

Я задумался — есть резон завтра. Но лучше сейчас — если до утра сбежит, то чего он сможет натворить — неизвестно.

— Хорошо, — говорю ей. — Усыпляй.

* * *

Что должно быть после хорошего ужина? Правильно — хороший сон. Но не в нашей ситуации. Короче: Катя его усыпила, вроде как до утра не должен проснуться. Но — лучше перебдеть. Поэтому в караул пошёл первым я. Колян был только рад этому. Однако он был совершенно не рад тому, что ему коротать «собачью» вахту — как раз с пяти утра.

И вот, брожу по заснеженному двору с автоматом свои три часа. Периодически проверяю пленника. Дрыхнет без задних ног. Эх, кто же мог предположить, что всё этим закончится? Мысли разные лезут в голову. Отвлекаться нельзя. Хоть здесь и нет одичавших собак, кошек и других животных, да и людей нет — не стоит быть беспечным. Наверняка у них (преследователей) была связь с городом.

Вышел тесть, сменил меня. А мне, как назло, не спится.

* * *

Когда началась СВО, сначала все следили. Кто-то беспокоился, что будет применено ядерное оружие. Однако где-то до четвёртого года операции всё было спокойно. Ну как спокойно? На территории России стали происходить диверсии. То где-то на железной дороге цистерна перевернётся, то на каком-нибудь заводе авария. Прорыв границы… Пока вроде обходились. Однако «Если на сцене есть ружьё — оно обязательно выстрелит». Так и здесь — «ядерные пассатижи» захлопнулись. И, как это водится, во всяком случае для простых смертных, — внезапно полетело.

Меня с