Следствие, которое ищет убийцу - Владимир Владимирович Михайловский

с надписью «Художники». Он вошел. Швейцар в своей будке оторвал взгляд от спортивной газеты и улыбнулся.

— Вечер, сэр, сегодня холодно.

— Я знавал и похуже, — сказал критянин.

Он спустился в коридор, ведущий к задней части сцены. Там была дверь с надписью «Зеленая комната». Он открыл ее и включил свет. Это было на удивление просторно, как и раздевалки, и разумно обставлено. Единственной вещью, которая явно знавала лучшие времена, было учебное пианино у стены, старое вертикальное пианино, которое, казалось, вот-вот развалится.

Он достал маузер из кармана, открыл несессер, снял нижнюю панель и засунул маузер внутрь, чтобы его не было видно. Затем он снял куртку, бросил ее в угол и сел перед зеркалом.

Раздался стук в дверь, и в комнату заглянул режиссер. — У вас есть сорок пять минут, мистер Микали. Могу я попросить их принести тебе кофе?»

— Нет, спасибо, — сказал Джон Микали. «Кофе и я не согласны. Какая-то химическая штука, мой доктор говорит мне. Но если бы вы могли приготовить чайник чая, я был бы вам очень признателен». 

«Конечно, сэр». Режиссер, направлявшийся к выходу, остановился. «Кстати, если тебе интересно, по радио только что передали новость. Кто-то застрелил Максвелла Коэна в его доме возле Риджентс-парка. Человек в капюшоне. Ушел вчистую.»

— Боже милостивый, — сказал Микали.

«Полиция думает, что это политика, мистер Коэн такой известный сионист. Он только чудом избежал смерти в прошлом году, от того письма-бомбы, которое кто-то ему прислал. Он покачал головой. «Мы живем в забавном мире, мистер Микали. Что за человек мог сделать такое?»

Он вышел, а Микали повернулся и посмотрел в зеркало. Он слегка улыбнулся, и его отражение улыбнулось в ответ.

— Ну? — спросил он.

1

Примерно в сорока морских милях к югу от Афин и менее чем в пяти от побережья Пелопоннеса находится остров Гидра, некогда одна из самых грозных морских держав Средиземноморья.

С середины восемнадцатого века капитаны многих кораблей сколотили огромные состояния, торгуя до самой Америки, и венецианские архитекторы были привлечены для строительства больших особняков, которые и по сей день можно увидеть в этом самом красивом из всех портов.

Позже, когда Греция пострадала от жестокого режима Османской империи, а остров стал убежищем для беженцев с материка, именно моряки Гидры бросили вызов мощи турецкого флота в войне за независимость, которая, наконец, принесла национальную свободу.

Для грека имена великих морских капитанов-гидриотов, Воциса, Томбазиса, Будуриса обладают такой же магией, как Джон Пол Джонс для американца, Роли и Дрейк для англичанина.

Среди этих имен ни одно не занимало более почетного места, чем Микали. Семья процветала в качестве блокадников, когда Нельсон командовал в Восточном Средиземноморье, предоставил четыре корабля для флота союзников, который раз и навсегда сокрушил мощь Турецкой империи в битве при Наварино в 1827 году.

Состояние, нажитое в результате пиратства и блокады во время турецких войн, умело вложенное в ряд новых судоходных линий, означало, что к концу девятнадцатого века Микалисы были одной из самых богатых семей в Греции.

И все мужчины были моряками по натуре, за исключением Дмитрия, родившегося в 1892 году, который проявлял нездоровый интерес к книгам, посещал Оксфорд и Сорбонну и вернулся домой только для того, чтобы занять должность лектора по моральной философии в Афинском университете.

Его сын, Джордж, вскоре восстановил честь семьи. Он решил посещать Школу торгового флота на Гидре, старейшую в своем роде в Греции. Блестящий и одаренный моряк, он получил свою первую команду в возрасте двадцати двух лет. В 1938 году, неугомонный в поисках новых горизонтов, он переехал в Калифорнию, чтобы принять командование новым пассажирским грузовым судном для Pacific Star line, работающим на рейсе Сан-Франциско — Токио.

Деньги для него ничего не значили. Его отец перевел сто тысяч долларов на его счет в банке Сан-Франциско, значительную сумму по тем временам. То, что он сделал, он сделал, потому что хотел это сделать. У него был свой корабль, море. Не хватало только одного, и он нашел это в Мэри Фуллер, дочери школьного учителя музыки, вдове по имени Агнес Фуллер, с которой он познакомился на танцах в Окленде в июле 1939 года.

Его отец приехал на свадьбу, купил молодой паре дом у моря в Пескадеро и вернулся в Европу, где стрельба уже грохотала, как гром на горизонте.

Джордж Микали был на полпути к Японии, когда итальянцы вторглись в Грецию. К тому времени, когда его корабль совершил кругосветное путешествие и снова пришвартовался в Сан-Франциско, немецкая армия приложила к этому руку. К 1 мая 1941 года Гитлер, вмешавшись, чтобы спасти лицо Муссолини, захватил Югославию и Грецию и изгнал британскую армию, и все это за двадцать пять дней, потеряв менее пяти тысяч человек.

Для Джорджа Микали не было пути домой, и от его отца было только молчание, а затем наступило то декабрьское воскресенье, когда ударные силы Нагумо оставили от Перл-Харбора дымящиеся руины.

К февралю Микали был в Сан-Диего, принимая командование транспортным кораблем и кораблем снабжения, не сильно отличающимся от его собственного. Две недели спустя его жена, после трех лет плохого самочувствия и выкидышей, родила сына.

Микали удалось пощадить всего на три дня. За это время он убедил свою тещу, ныне директора средней школы, переехать в его дом на постоянной основе и разыскал вдову греческого моряка, который служил под его началом и погиб во время тайфуна у берегов Японии.

Ей было сорок лет, это была крепкая, крепко сложенная женщина по имени Катина Павло, критянка по происхождению, работавшая горничной в прибрежном отеле.

Он отвез ее домой, чтобы познакомить со своей женой и тещей. В своем черном платье и платке она казалась им чужой, эта невысокая, коренастая крестьянка, и все же Агнес Фуллер почувствовала к ней странное влечение.

Что касается Катины Павло, бесплодной в течение восемнадцати лет брака, ее молитвы и несколько тысяч свечей, зажженных в отчаянной мольбе к Пресвятой Деве, остались без ответа, то происходящее казалось чудом, когда она заглянула в кроватку сбоку от кровати и увидела спящего ребенка. Она нежно коснулась пальцем одной крошечной ручки. Он сжал кулак, держась так, как будто никогда не отпустит.

Это было похоже на растворение камня внутри нее, и Агнес Фуллер увидела это на темном лице и была довольна. Катина вернулась в отель за своими немногочисленными вещами и той же ночью переехала в дом.

Джордж Микали отправился на