Александр Тамоников - Афганский гладиатор

Ознакомительный фрагмент

– А чего не разводитесь?

– Разведемся! Вот поеду в отпуск и решу семейные дела.

– Почему раньше не решал?

Старший лейтенант отбросил окурок:

– Да чего ты привязался? Хрен его знает, почему не решал. Руки не доходили. Останавливался я у матери, да и то на пару суток, потом к деду, в деревню. Из деревни – в лес на озеро. Там и банька, и домик. В хате самогон. Не сивуха какая, а первач. Пока отопьешься, отпаришься, отойдешь, за карасем сплаваешь пару раз, отпуску и конец. Но на этот раз разделаюсь с Алевтиной Дмитриевной, супругой своей.

– Если опять к деду не свалишь!

Тимохин вздохнул:

– Теперь не свалю. Умер он. Зимой.

– Извини.

– За что, Серега? Ты-то при чем, что дед умер? Отжил старик свое! Последнее время, мать писала, дед сильно по бабушке, жене своей, тосковал. Она молодой умерла, я ее не помню. Тосковал и все твердил, быстрей бы Аннушка к себе взяла. Вот и ушел ... к Аннушке! А чтобы закрыть тему по моей семье, добавлю, что я и отца родного не помню. Мать говорила, летчиком был, разбился. Пацаном был – верил, сейчас – сам понимаешь. Стандартная байка. Но я не в претензии. Ни к кому. Ни к матери, ни к отцу, если он жив и где-то с другой семьей обретается, ни даже к Алке! У каждого своя жизнь, своя судьба! А винить кого-то, упрекать, разбираться – это не для меня! Еще вопросы, касающиеся личной жизни, будут? Спрашивай, командир, пока отвечаю. Закроюсь – слова не вытянешь!

– Спрошу, Сань! А с медсестрой из медсанбата у тебя серьезно или по-походному?

– Это с какой, не подскажешь?

– Ну чего ты дурачка ломаешь? Ведь знаешь, что моя тоже в медсанбате служит!

– Ну, бабы! Ничего мимо не пропустят! Про языки, вообще молчу. У меня в Венгрии роман с одной мадьяркой был. Представляешь, солидная женщина, старше меня на десять лет, жила в соседнем городе, одна в собственном доме. Познакомились случайно, на вождении учебном «Урал» возле ее хаты встал. Закипел. Я в дом за водой. Слово за слово, договорились вечером встретиться. У нее. Встретились. Потом еще. Короче, стал нырять к ней. И хорошо мне с Мартой было, Серега. А главное, никто из наших об этой связи не знал. Где городок военный, а где соседний город? И что ты думаешь? Тайное стало явным. Меня на полигон отправили, а Марту предупредить не успел. Так она сама в часть явилась и у КПП прямо на особиста и нарвалась. Спрашивает, как ей меня увидеть. Особист, не будь дурак, в раскрутку мадьярку. Та и раскололась по полной. Это утром было, а вечером уже весь городок о моих приключениях знал, включая благоверную. Но с Аллой ладно. Мы уже тогда практически не жили семьей. Терпели друг друга, не более. Но как быстро слух по гарнизону разнесся! Ведь с Мартой базарил только особист. Но особист рассказал о моих делах командиру части, тот своей жене... дальше, думаю, продолжать нет смысла? Пришлось расстаться с дамой. Да все одно у нас с ней не было будущего, только настоящее, и то резко оборванное. Я сразу стал морально неустойчив. Может, и откомандировали бы в Союз, но комдив дело замял. А потом я рапорт в Афган подал. Рапорт удовлетворили, только вместо Афганистана прямиком отправили из Ташкента в наш солнечный Кара-Тепе. Такой вот расклад, Серега!

Капитан, выслушав монолог заместителя, заметил:

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Ты все о медсестре?

– Да, о сержанте Ирине Люблиной.

– И какой ждешь ответ? Люблю ли я ее? Нет! Симпатия есть, любви нет. Да этой любви у меня ни к кому, кроме матери, не осталось. Сплю с Люблиной? Это, извини, не твое дело! Что будет дальше, не знаю! И не хочу знать! Пусть все идет как идет! Чем-нибудь да закончится. Или, напротив, начнется! Ну, что насчет расслабухи? Или передумал?

Ротный встал:

– Не передумал. И ты прав. Идет оно все к черту! Я вот тоже десятый год в капитанах хожу! Три округа сменил. А на Украине, под Харьковом, дом свой. Иногда думаю – и чего я до сих пор в армии парюсь? Но супруга, Марина, говорит, давай до пенсии дослужим. А до нее недолго осталось. И у супруги тоже.

Поднялся и Тимохин:

– Ну да, она ж у тебя тоже капитан. А с пенсией на гражданке жить веселей будет, да, Серега?

– Конечно! Слушай, вот что! У нас Леонидов молодой?

– Молодой!

– Ему практического опыта в работе с личным составом набираться надо?

– Обязательно!

– И авторитет зарабатывать надо! Иначе какой из него командир взвода, так?

– Абсолютно верно! Тем более прапорщик холостой!

– Точно, вот он пусть и работает с личным составом, опыта набирается, авторитет зарабатывает. Короче, сегодня прапорщик Леонидов заступит ответственным по роте!

Старший лейтенант поднял указательный палец правой руки вверх:

– Очень мудрое и своевременное решение! Как говорится, молодым везде у нас дорога. Вот и флаг ему в руки, пусть шагает по этой дороге строевым, парадным шагом.

Из-за кустов, ровными подстриженными рядами окаймляющих аллеи военного городка, неожиданно появился солдат с красной повязкой на левой руке и белой надписью «помощник дежурного по батальону». В руках он держал бордового цвета журнал. Козырнул:

– Товарищ капитан, разрешите обратиться к товарищу старшему лейтенанту?

Смагин спросил:

– Чего тебе?

Рядовой указал на журнал:

– Товарищу старшему лейтенанту тута расписаться надо.

Тимохин воскликнул:

– Чего? Ты чего, боец, притащил? Книгу нарядов?

– Так точно! Начальник штаба приказал передать, что вы сегодня заступаете дежурным по батальону.

– А не пошел бы ты вместе с начальником ...

Смагин осадил заместителя:

– Ну чего ты на солдата срываешься? Он-то в чем виноват? Ему приказали, он и выполнил приказ.

Тимохин подошел к молодому парнишке:

– Ладно, извини! Дай-ка мне этот журнал.

Рядовой передал книгу нарядов офицеру.

Старший лейтенант раскрыл ее:

– Точно, дежурство по части, и сегодня. Он что, охренел, этот Гломов? Нет, ты глянь, Серег! Сначала был внесен старший лейтенант Булыгин, потом зачеркнут, а вместо него меня вмандили.

– Ну что ты хочешь? Булыгин же сейчас не только замполит роты по ремонту бронетанковой техники, он по совместительству еще и секретарь партийного бюро батальона. А секретарю партбюро не по чину каким-то дежурным по нарядам шастать. У него дела поважней. Воспитание личного состава, нас с тобой и вот рядового в том числе!

– Да? Ну уж хрен они угадали!

Старший лейтенант достал из кармана шариковую ручку. Зачеркнул свою фамилию и выше написал – дежурным по батальону 9 июня заступает начальник штаба капитан Гломов. И расписался – старший лейтенант Тимохин. Закрыл журнал, передал его посыльному:

– Иди, боец, в штаб прямиком к капитану Гломову и отдай ему книгу нарядов. Понял?

Солдат сжался:

– А мне ничего не будет?

– За что? Тебе приказали найти меня?

– Так точно!

– Приказали, чтобы я расписался в книге нарядов?

– Так точно!

– Приказали передать, что я заступаю дежурным по батальону?

– Так точно!

– Ну вот! Ты и нашел меня, и передал то, что требовалось, я расписался. А что дописал, так это тебя не касается. Ты приказ выполнил. Так что смело дуй в штаб и ничего не бойся. И вообще, подтянись, чего согнулся, словно ждешь, когда тебя ударят? Ты солдат, а это звучит гордо! И смелей шагай по жизни! Веселей! Научись уважать себя, тогда и другие будут уважать! Свободен!

Рядовой, улыбнувшись, ответил:

– Есть!

И, развернувшись, побежал в сторону штаба.

Смагин, видевший, ЧТО написал его заместитель в книге нарядов, укоризненно покачал головой:

– Зря ты так с начштабом, Сань! Гломов злопамятный!

– Да знаю я его, Серега, как облупленного! В одной роте учились. Сержантом он был в соседнем взводе. И стукачом у ротного. Однажды ребята на третьем курсе выпили, Гломов их сдал. Ротный пьянку замял, ему не в кайф, чтобы начальство об этом узнало, а Гломову, или Лому, как его в училище звали, ночью «темную» устроили. Ввалили по первое число. В момент стучать перестал! И боялся, как бы на выпуске еще морду не набили! Получил погоны, диплом, предписание и первым самолетом рванул в столицу. Не решился в кабаке выпуск отметить. Возможно, правильно сделал. А сейчас, смотри! Капитан! Начальник штаба отдельного батальона! Наверняка уже в Питере, в Академии тыла и транспорта, себя видит! Чмо болотное.

– А чего он холостой? Вроде мужик видный!

– Это сейчас холостой, сука! Раньше женатым был. Девчонку хорошую, дочку преподавателя училища, соблазнил. А потом из-за какой шлюхи кинул вместе с ребенком. Встречал ребят в Ашхабаде, с которыми учился, они рассказали его историю. Лом же с автобата к нам перевелся. А шлюху его местные прибили. Зарезали на какой-то блатхате. Представляю, как он взовьется, прочитав мою запись. Ну и хрен с ним. Мы-то с тобой в поселок едем? Или так и будем возле казармы отираться? Считай, час уже потеряли!

Капитан сказал с заместителю:

– Знаешь что, Сань! Послушай совета. Иди-ка ты в штаб да прикрой скандал. Тем более комбат к тебе хорошо относится и на месте он сейчас. И в наряд заступи. Ничего не случится. Подумаешь, сутки в выходные отстоять. Да и ехать нам никуда не надо. Как вернешься из штаба, пойдем ко мне домой. В холодильнике пузырь с четверга стоит, в автолавке прихватил. Марина обедом накормит. До развода отоспишься. И все будет нормально. Зачем тебе лишние проблемы? Да и мне тоже?