Антикиллер-5. За своего… - Корецкий Данил Аркадьевич

– Ладно. Будет что-нибудь интересное – дам знать.

Он отвернулся и пошел прочь неторопливой, вразвалочку, походкой, как привык ходить еще с тех пор, когда Тиходонск отапливался дровами и углем, а в моде были широкие штаны из китайской плащовки. Но Петруччо уже не тот, и «развалочка» у него получалась какая-то старческая, неуверенная, будто он и в самом деле вот-вот развалится на ходу. А сегодня Лису показалось, что он разваливается не только внешне, но и внутренне. Какая-то новая трещина в нем появилась, обида, что-то невысказанное. В другой раз он, может быть, и постарался бы вникнуть, разобраться… Но не сегодня.

Лис некоторое время смотрел ему вслед, затем взял телефон и стал набирать рабочий номер Ребенка. Он был занят. Ладно, надо ехать к экспертам.

В чем отличие между начальником отдела криминалистических экспертиз ЭКО[4] УВД города Тиходонска майором Веснянко Вадимом Поликарповичем и сотрудником архитектурно-дизайнерского бюро Екатериной Кореневой (домашнее погоняло Ребенок)? Главное отличие в том, что Ребенку дозвониться трудно, но, в принципе, возможно. А вот Вадиму Поликарповичу звонить бесполезно. И лучше вообще не звонить. Он терпеть не может говорить по телефону, дико нервничает, может нахамить ни с того ни с сего, а чаще всего просто не берет трубку. Болезнь даже такая есть, фонофобия называется. Вадим Поликарпович – типичный случай. Хотя при личной встрече это совершенно нормальный, адекватный, в каком-то смысле даже остроумный человек. И даже открытый к самому тесному общению. Например, он коллекционирует ирландский виски. Великолепное хобби! Просто дар небес, а не хобби! Если тебе что-то нужно от Вадима Поликарповича, можно не ломать голову, а прямиком отправляться в «Зеленый Брендан» на Магистральном, прикупить что-то соответствующее… И явиться сразу пред ясные очи – непременно сразу, без предварительного звонка, разумеется.

Лис так и поступил. Дело у него было важное, дело неотложное, мелочиться себе дороже, поэтому выбор пал на шестнадцатилетний «Бушмилс».

– Такой у меня уже есть, – небрежно заметил Вадим Поликарпович, взвешивая в руке высокую четырехгранную бутылку. – Но продукт достойный. Оприходуем на месте, пожалуй.

В рабочем сейфе начлаба имеется полный набор посуды для виски: «тумблер», «рокс», «тюльпан» и даже обычные рюмки.

– Ничего страшного. Из рюмок тоже можно. В «Поезде на Юму» бандюки точно из таких бурбон хлестали. Я потом специально узнавал, это «Джек Дэниэлз» производит, их фирменное стекло. Только для нашего случая оно не подходит, как-то простовато…

– Вы самый образованный человек в Управлении, – говорит Лис. Он хочет польстить, но это правда.

Вадим Поликарпович задумчиво хмыкает, затем берет два «тюльпана» на короткой массивной ножке, вытирает салфеткой, наливает немного виски на дно, взбалтывает, нюхает.

– Вполне. Это по статусу.

Кабинет запирается на ключ, на столе появляется баночка консервированных мидий и оливки. Первый бокал выпивается в торжественном молчании. Глоток – пауза. Глоток – пауза. Заключительный глоток… И соответствующий моменту удовлетворенный звук типа «мгм-м». Все должно быть сделано правильно. Если в присутствии Вадима Поликарповича выпить виски залпом, то он сразу потеряет к тебе интерес.

Осушив бокал, Вадим Поликарпович смотрит в пол, вращая глазами. Шумно дышит.

– А? – вопрошает он.

– Да, – отвечает Лис.

– Весьма, весьма, – соглашается Вадим Поликарпович.

Далее следует «минута послевкусия». Разговаривать не рекомендуется. Приветствуется задумчивое выражение лица и покачивание бровями, выдающее возвышенные душевные переживания.

– Ты откуси мидию, чуть-чуть, – прерывает молчание Вадим Поликарпович.

Лис откусывает мидию.

– Я по этому делу под Степной, – говорит он.

Поликарпыч скорбно кивнул.

– Знаю. Бывший сотрудник со всей семьей. Сволочи! От нас Карпенко выезжал, рассказывал…

– Не просто сотрудник, – говорит Лис. – Это мой друг.

– Карпенко – спец толковый, даже не сомневайся, – заверяет Вадим Поликарпович.

Если бы речь шла о сорте виски, Лис точно бы не сомневался.

– Понимаешь, Вадим Поликарпович, там есть несколько вопросов. По трассологическим слепкам, например, – грунт твердый, мелкая галька, след почти не читается. Ну и по баллистике тоже, там ведь не нарезное оружие, гладкоствол какой-то, хрен его знает, как его идентифицировать… Ну, и хотелось бы, чтобы поскорее все это сделали.

– Это без вопросов, – прерывает его эксперт. – Давай за погибших.

Глоток – пауза. Глоток – пауза.

– По гильзе мы систему должны определить, – говорит Поликарпыч. – Хотя бы приблизительно – переломка или многозарядка…

– А еще что?

Глоток – пауза…

– Можно гильзу к патроннику привязать… Это достаточно просто, но не всегда получается, особенно с пластмассой. На папковой гильзе следы хорошо отпечатываются… Даже на латунной неплохо… Короче, гильзы уже в работе…

– А пули?

– По гладкому стволу – дело дохлое. Но есть методики. Если дробь, надо ее всю собрать, чтобы внешний слой сложить, ну тот, который по стенкам скользил… Тогда можно и привязать… Ну, а если картечь и круглая пуля, с ними еще сложнее – площадь соприкосновения маленькая, идентифицирующих признаков не найти… Но у нас пока снарядов нет, сам понимаешь…

Лис понимает. Дробь, пули или картечь в телах убитых…

– Да и привязывать пока не к чему. Когда оружие появится, другое дело! Развернем снимки ствола, снимем следы со снарядов, запустим компьютерную идентификацию…

Поликарпыч – виртуоз экспертного дела, но он не любит говорить о работе. Тройная перегонка, родниковая вода, какие-то там особенности климата в Северной Ирландии, и правильно или неправильно ирландцы делают, что не обкуривают солод горящим торфом, – это его излюбленные темы. Ну, что ж, Лис его всегда внимательно слушает, изображает возвышенные душевные моменты. Он ровным счетом ничего не понимает в виски. Он предпочитает водку. Иногда коньяк. Но иногда приходится послушать эту лабуду. Ведь Вадим Поликарпович – это не самый тяжелый случай. Он всего лишь любитель виски. А не, скажем, раритетных авто, антиквариата или секса с малолетками. К тому же всегда есть возможность обогатиться новыми знаниями. Но сейчас он вникает в детали, и это показатель уважения к визитеру и понимания важности проблемы.

– …Короче, как медики нам снаряды пришлют, мы их сразу возьмем в работу. А сегодня я поговорю с «соседями», может у них совершеннее методики есть…

– И партию патронов быстро установите, – попросил Лис. – Гнедин зайдет, озадачьте…

– Да он заглянул днем. «Есть что-нибудь?» – «Нету». – «Ну ладно, будет – звякните!»

Поликарпыч махнул рукой:

– Гнедин в уголовном розыске все равно, что лед в стакане с виски! Лед – ни в коем случае. Пиндосы любят лед, но это пиндосы. Колу, соки всякие – в унитаз! – эксперт незаметно пересел на своего любимого конька. – Лимон абсолютно противопоказан, он убивает запах. Взболтни-ка. Чувствуешь?

Лис послушно сунул нос в бокал. Кажется, это уже не «Бушмилс». «Бушмилс» они уже прикончили. Но сивуха она и есть сивуха.

– Охрененно, – сказал он. – С коньяком не сравнить…

– Да-а…

Майор не был похож на полицейского: высокий, худой, в очках, которые увеличивали глаза настолько, что в них читалась постоянная задумчивость. Сейчас в глазах ничего не прочесть: он медитировал над бокалом, самозабвенно прикрыв веки. Он снова пересел на своего конька.

– Осенний лес, Филипп Михайлович. Бук, клен, что-то еще, не пойму… Море там, где-то в той стороне, – он махнул правой рукой. – Соленое, холодное… Возьми еще мидию, слышь? А вот солнышко пригрело, запахи раскрываются… Ага, мед пошел. И ванилька – тоненько так, прозрачно, будто стрекоза пролетела.

Позвонила Ребенок. Вадим Поликарпович сразу открыл глаза, неприятно поморщился. Это ошибка. Лис забыл, что, входя в этот кабинет, следует отключать телефон.