Стальная улика - Сергей Васильевич Самаров

дрожащей рукой положил на стол дежурного, откуда я тут же переложил их в карман бушлата, который успел надеть на себя, сбросив шинель прямо на пол.

– Выходи, покажешь машину.

Он торопливо вышел из аквариума, чуть не запутался ногами в шинели, потом переступил через широко раскинутые руки капитана и направился к входной двери. Я пошел следом, толкая его в спину раструбом автомата. У двери снаружи стояли два «уазика» и «жигуленок». Младший сержант, к моему удивлению, остановился рядом с водительской дверцей «жигуленка», хотя я почему-то решил, что дежурной машиной будет «уазик».

– Вот машина… – сказал он, показывая на «жигуленок». – Вы разрешите мне свою куртку забрать?

Я нажал на брелоке кнопку сигнализации, которая негромко «мяукнула», мигнув фонарями автомобиля и светом фар.

– Забирай!

Полицейская форменная куртка с погонами младшего сержанта лежала на заднем сиденье. Младший сержант вытащил ее, хотел сразу залезть в карман, но я поднял автомат, и он замер. Я вместо него проверил карманы. Вытащил из них служебное удостоверение и сотовый телефон. Удостоверение я бросил парню, он поймал его на лету одной рукой и с непонятным мне трепетом прижал к груди, а мобильник я положил к себе в карман.

– Телефон не мой. Жены… – жалобно пропищал сутулый. – Утром вернуть хотел.

– А зачем взял? – спросил я сурово.

– Мне наш компьютерщик обещал программку-шпион на мобильник поставить, чтобы я все ее звонки мог прослушивать. Понимаете… Ей звонят, а я разговор могу слушать… И все про нее буду знать.

– Нет, не понимаю. Зачем это тебе?

– Ну, короче, когда я дежурю, она куда-то уходит. Созванивается и уходит на пару часов. Сыну говорит, что мусор выносить ходила… А мусоропровод-то в подъезде. Между этажами. Это две минуты, а не два часа.

– Подозреваешь, значит?

– Подозреваю.

– Тогда разведись. Зачем живешь с ней?

– Она – дочь нашего завгара. Так у меня хоть машина приличная, а разведусь, на развалившийся «уазик» посадят. Если не уволят по сокращению. У нас сокращение за сокращением идет.

– Значит, характер у тебя такой, что всю жизнь на тебе ездить будут. Ладно, бери мобильник, беги в райотдел, поднимай тревогу.

– А можно?

– Это ты у меня спрашиваешь? – Я легко, но со вкусом, если не сказать, что с удовольствием, приложился кулаком к его глазу. Парень присел и зажал лицо двумя руками. Думал, что я его снова ударю. Но из брови брызнула кровь. – Скажешь, пытался меня задержать. А я тебя «отоварил». Пару минут подожди, как кровь станет меньше бежать, сразу в комнату СОБРа… Они твои старания оценят! Глядишь, и медальку кинут… Как особо пострадавшему. Может, тебя дополнительно «разукрасить». Я могу… – серьезно предложил я еще одну бесплатную услугу.

– Хватит, – произнес младший сержант, продолжая держать руку у подбитого и сразу посиневшего глаза. Говорят, что если появилась кровь, то не будет синяка. Ерунда. Разбита была бровь, а синяк появился вокруг глаза.

Я сел за руль, завел машину и поехал. Куда – сам не понимал. Главное, подальше от райотдела. И сам не заметил, как оказался в старом районе города среди стандартных, похожих одна на другую пятиэтажек. Зачем я сюда приехал? Я же себе обещал, что больше сюда никогда не заявлюсь.

Но, может быть, обстоятельства заставили? Может быть, здесь единственное место, где меня никто не будет искать? А искать-то будут обязательно. Все силы приложат, чтобы найти. Надолго их сил, естественно, не хватит. Максимум на две недели. Но не буду же я две недели жить здесь. Я и сам такой срок выдержать не смогу. Может, лучше просто сдаться, и уж – будь что будет… Или уж проявить знаменитое терпение спецназовца, а потом, недели через две, мотануть куда-нибудь подальше, на тот же Северный Кавказ, где я смогу найти себе дело, где меня и примут, и спрячут, и никогда не выдадут… А здесь, выдадут ли здесь? Нет, здесь меня тоже не выдадут. Здесь, в этом городе, у меня есть любимая жена, любимая дочь, здесь есть настоящие друзья, с которыми я много раз ходил в бой, а со старшим лейтенантом Сергеевым даже в плену побывал. Он-то и они не выдадут. Но вот в этом районе, куда я приехал, выдаст ли меня Тамара? Тоже, думаю, нет. Она мне поверит. Я ведь в самом деле не убивал. Я это знаю лучше других. Тогда почему же я сбежал? Испугался пыток? Нет. Меня бандиты, настоящие бандиты, пытали, когда я попал к ним в плен в Сирии. Испугался унижений? Может быть, я просто постарался их избежать. Но не могу же я прятаться вечно… Мне нужно найти настоящего убийцу. Возможно ли это сделать? А почему бы и нет! Ведь даже менты, случается, убийц находят. Вся сложность состоит в том, что меня самого будут искать одновременно с тем, как я начну свой поиск. И тогда могут найти. Элементарно столкнемся лбами. Как же поступить? Ведь нельзя же всю оставшуюся жизнь прятаться. Да и нереально это при моем-то характере.

Моя машина стояла во дворе с выключенными фарами и габаритными огнями, но я увидел, как по улице проехала, посверкивая «мигалкой», другая полицейская машина. Похоже было, что меня уже искали. Может быть, даже не меня, а машину. Менты наверняка думают, что я уехал в какой-то отдаленный район города, там бросил машину, а дальше отправился пешком или на такси, а лучше всего на «частнике», который случайно подвернулся. Тогда и искать «частника» бесполезно. Никто добровольно не явится в полицию и не объявит, что он занимается «извозом» и готов все налоги за целый год, а если потребуется, то и за три года заплатить, и все только из желания помочь полиции. Такая вот любовь к этим людям! И тем более никто не подумает, что я сам нахожусь неподалеку от брошенной полицейской машины. Куда я мог в такое позднее время отправиться? Прежде всего домой, и они будут караулить беглого старшего лейтенанта у моего дома. Там, где остались Лариса с Люсей. Но я дома, разумеется, не появлюсь.

Оставив машину открытой, с ключами в замке зажигания, я пешком направился к подъезду Тамары. Подошел к двери в подъезд, к которой подходил прежде много раз, Но уже четыре месяца как я здесь не появлялся. Был я здесь за месяц до злополучной командировки в Дагестан, и тогда я являлся капитаном спецназа военной разведки. О том, что я вернусь и приду к Тамаре старшим лейтенантом, она не догадывалась. Лариса о существовании Тамары знала, хотя и не знала, где та живет, а когда