Мир на грани - Константин Васильев

— Да, прошу прощения. — Фелиция достала блокнот и авторучку, готовая записывать по первому же слову сенатора, и, улыбнувшись, пояснила: — Не люблю, когда перед глазами что-то маячит.

— А что вы планируете записывать?

— Аннетт!

Поймав укоризненный взгляд сенатора, Фелиция вновь попросила прощения и убрала блокнот в портфель. Но авторучка осталась у неё в руке.

Минут пять оперу слушали молча, и более ничего не происходило. Давид, казалось, действительно наслаждался исполнением. Это начало действовать де Лашорфу на нервы, к тому же он явно был напряжён.

— Что же, Давид, начнём? — предложил сенатор.

— Вы никогда не любили оперу, господин де Лашорф? Как она вам?

— К чему вы клоните?

— У нас ещё очень много времени, не так ли? А у меня теперь так мало возможностей посетить Большой театр!.. Хотя когда-то, бывая на полуострове, я постоянно заходил сюда. Я хочу насладиться этим визитом. Сполна.

— У нас были определённые… договорённости… с вашими вышестоящими.

— И я уверяю: всё в силе.

В голосе Давида послышались стальные нотки.

Де Лашорф занервничал ещё сильнее.

Заметив это, Фелиция переглянулась с Венсаном. Тот кивнул и шёпотом напомнил сенатору об элитном бренди, которым они хотели угостить урилийского агента.

Заинтересовавшись предложением, Давид проследил, как Фелиция вынимает из всё того же портфеля запечатанную бутылку, а затем, взяв из рук, откупорил её и с наслаждением принюхался. Вернув бренди, он указал на столик в углу, на котором стояли стаканы и бутылка воды.

«Пока всё по плану», — решила Фелиция.

Она направилась разливать напиток. Однако, едва сделав несколько шагов, услышала за спиной голос и обернулась.

— Не будете возражать, господин де Лашорф? — доставая сигариллу, спросил Давид. — Люблю покурить вместе с бренди.

То, что Фелиция увидела, чуть не сбило её шаг: урилийский агент прикурил, но не от зажигалки. На кончике его пальца появился язычок пламени, а в полутьме на показавшемся из-под манжеты браслете осветился эфирный камень.

«Да он республиканский магистр — боевой искусник, как и имперские инквизиторы!» — пронеслась мысль Фелиции.

Давид выдохнул дым и, разглядев на лице де Лашорфа испуг, примирительно улыбнулся.

— Не переживайте. Я просто немного владею камнями. Исключительно на бытовом уровне. Могу показать лицензию, если настаиваете.

«Чёрта с два он просто «владеет камнями»! — подумала Фелиция и украдкой переглянулась с Венсаном. — Именно этого нужно усыпить!»

Наполнив стаканы, она вернулась к де Лашорфу и Давиду.

— Прошу.

— Любой? — вдруг спросил Давид, и Фелиция будто бы почувствовала прикосновение холода.

— Думаете, потравлю вас? — заговорил де Лашорф.

— Простите, сенатор, такая работа. Приходится сомневаться во всём.

Де Лашорф надменно фыркнул и забрал первый попавшийся под руку стакан.

Увидев, что сенатор отпил, Давид продолжил наблюдать за исполнением оперы. Он лишь показал, чтобы Фелиция поставила бренди на подлокотник. А когда она для этого наклонилась, взгляд Давида скользнул в расстёгнутый воротничок её блузки, в котором не смог бы не заметить ни ложбинку между грудей, ни самый краешек кружевного белья.

Из авторучки, которую Фелиция держала в руке вместе со стаканом, в бренди незаметно прыснула струйка жидкости. Это было крепкое снотворное.

Фелиция собралась вернуться на место, но Давид неожиданно взял её за руку. Он улыбнулся так, словно был очарован, и тихо произнёс:

— Аннетт, не так ли?.. Составите мне компанию?

Он взглядом указал на стакан.

— Не пью крепкое. Но если вы настаиваете…

Фелиция многозначительно замолчала. Она не опасалась попасть под действие снотворного: «Фламин» должен был нейтрализовать его.

— Давид! Вы издеваетесь?! — громыхнул де Лашорф. — Венсан! Отдай ему этот чёртов портфель!

— Нет, сенатор. — В голосе Давида, бережно ощупывающего ладонь Фелиции, прозвучала горечь. — Просто я… поражён до глубины души вашей помощницей. Такая прелестная мышка!..

Один из урилийцев подошёл из глубины ложи и бросил в стакан таблетку. В бренди тут же заклубилась будто бы подкрашенная тёмным жидкость.

Внутри Фелиции всё словно сжалось. В следующий момент её ладонь что-то кольнуло.

«Его перстень! На левой руке!» — с ужасом поняла Фелиция.

Её ноги подкосились.

Давид подхватил Фелицию, тут же цепко сжал её щёки, не позволяя сомкнуть челюсти, и опустил в кресло. Другой урилиец вставил в рот кляп.

— Она нужна живой! — процедил Давид.

Расслышав его, Фелиция ослабевающей рукой выдернула из волос заколку и попыталась воткнуть отравленную иглу себе в шею. Но сделать этого не позволили. Ближайший урилиец с лёгкостью выбил заколку — и та улетела за ограждение ложи.

— Как жаль… Вот ты и показала, кто такая на самом деле, — прошептал Давид, наблюдая, как один из агентов связывает Фелиции руки. Затем сказал уже Венсану: — Признаю, ты не солгал.

— Ч‑что это значит?.. — испуганно выдохнул де Лашорф.

— В вашем окружении крысы, сенатор. Оба ваших помощника — самозванцы: её зовут не Аннетт, а он — вовсе не Венсан. Именно такие сведения нам предоставил «Венсан Наварр» и частично доказал, только что. Он предупреждал, что «Аннетт» попытается что-то подлить мне. Они оба — агенты секретной службы.

Как только Фелиция разглядела лицо предателя, наклонившегося, чтобы проверить её пульс, она тут же, из последних сил, ударила ногой. Каблук туфли угодил в пах. Венсан вскрикнул, отшатнулся и налетел спиной на ограждение. Через пару секунд он уже корчился на полу.

Давид приказал одному урилийцу задёрнуть часть шторы, а другому — получить от де Лашорфа портфель с документами.

— К‑как?.. — выдавил из себя Венсан. — П‑почему она ещё… в с‑сознании?..

— «Фламин»?.. Интересно. — Давид хмыкнул. Получив подтверждение, что все документы в портфеле, он вновь заговорил: — Знаете, сенатор, можете считать, что они вас предали… Но в действительности предатель из них только один.

Со спины к стоящему на коленях Венсану быстро подошёл урилиец. Но вместо того чтобы помочь, накинул на шею удавку. Предатель засипел, начал хвататься за врезающуюся в кожу струну, тщетно пытаясь вдохнуть. А когда по шее потекла кровь — замычал и забился в агонии.

— Презираю предателей, — холодно произнёс Давид. — Сенатор. Мы уходим с «подарком». Один мой коллега останется с вами. Он выдаст всё за покушение, поможет вам выбраться и заберёт вашу прелестную мышку. Думаю, с военной полицией вы и без нас договоритесь?

— Д‑да… — промямлил де Лашорф.

Давид направился к выходу, но резко остановился. Под сводами оперного зала зазвучала пожарная сигнализация. Давид некоторое время прислушивался, затем недобро улыбнулся.

— Твои проделки, Оливье?.. — прошептал он, после чего сказал агенту, который должен был остаться с сенатором: — Изменение в планах. Позаботься о наших «друзьях».

* * *

В оперном зале Натану подобрали место в одном из последних рядов, почти у боковой стены, откуда было хорошо видно