Спасти мир в одиночку - Корецкий Данил Аркадьевич

Иуда заметил, что у обоих на руках перстни с головой чёрного волка, пронзенной стрелой. Такие же, как у Чандлера. Это его сильно удивило: если такие важные персоны тоже члены Ордена, то это действительно очень могущественная организация!

– София! – представил Одли спутницу – немного полноватую блондинку, свою ровесницу, с белым, словно вылепленным из теста, лицом. Процедура целования рук повторилась, хотя Чандлер выполнил ее с меньшим удовольствием – как обязательную формальность. И тут же пояснил:

– Алекс – заместитель председателя международного арбитража ООН!

– Очень рад! – ответил Иуда, расплывшись в улыбке так старательно, что лицо его стало похоже на масленичный блин.

– Господин Кулебякин – потомок основателя Ордена Чёрного волка! – сообщил присутствующим Чандлер. – Он является полным правопреемником Раймунда Кёнига, к тому же высоким чиновником в России!

Мужчины, казалось, не удивились.

«Рассказал им обо мне заранее, – догадался Иуда. – Ну конечно, должны же они знать, с кем идут на встречу. А сейчас этот спектакль с представлением – просто дань их лицемерному этикету».

На женщин столь высокая оценка гостя тоже не произвела никакого впечатления.

«Им вообще всё равно, – понял Кулебякин. – Наверняка бывали на встречах с людьми и покруче меня. Кроме Эльвиры, конечно. Эта просто ничего не поняла по своей тупости»…

– Прошу всех на вторую палубу! – на правах хозяина пригласил Чандлер. – Как говорят русские: «В ногах правды нет!»

На бесшумном эскалаторе компания поднялась на следующий уровень, где молодой человек в белом костюме проводил их к накрытому на палубе столу. Расселись попарно: семейство Одли, рядом – Кулебякин с Эльвирой, напротив – Бакстеры и Чандлер.

На столе были блюда средиземноморской кухни: салат с печеными баклажанами, с рукколой и тигровыми креветками, хвосты лобстера с авокадо, карпаччо из тунца, жареный сибас, улитки эскарго, белые и красные тосканские вина. В общем, как говорится, – скромно и со вкусом.

Матроса-официанта Чандлер отпустил, чтобы избавиться от лишних ушей, и, извинившись, предложил заняться самообслуживанием. Иуду это не смутило: он быстро заполнил свою тарелку салатом и всеми другими блюдами, после чего принялся отправлять их в рот с интенсивностью кочегара, бросающего уголь в топку набирающего скорость паровоза.

Эльвира последовала его примеру и с аппетитом взялась за карпаччо и улитки. Маргарет и София сообщили, что после шести часов не едят и лишь пригубили белое «Верментино», с плохо скрываемым удивлением поглядывая на новую знакомую – обычно светские дамы так себя не ведут.

– Я тоже ограничиваю себя в еде, – вроде бы поддержала их Эльвира, но на самом деле тут же реабилитировала себя:

– Но я не ем после полуночи, а сейчас только половина двенадцатого…

Чандлер лениво жевал хвост лобстера и отпивал вино, делая мелкие глотки. «Наверное, если бы у Кулебяки была настоящая жена, она именно так бы себя и вела, – подумал он. – Даже еще более развязно и беспардонно… Хотя, по-моему, эта рыжая играет какую-то свою роль… Она отнюдь не простушка, которой хочет казаться…»

Юрист и финансист для приличия ковырялись в салате, пили вино, Бекстер вслух вспоминал, что писал Мелвилл про море, лунный свет и белого кита, а Иуда, слабо владеющий английским и вообще не расположенный к «умным» беседам, глубокомысленно отмечал, что морепродукты надо есть там, где их вылавливают – тогда у них настоящий вкус, а замороженные и даже только охлажденные, они его утрачивают.

– Короче, в Москве, даже в лучших кабаках, креветки, омары, кальмары, – как картонные, а денег стоят немерено, – подвел он итог своим выстраданным рассуждениям.

Бекстер глянул на него неодобрительно, но тот, не обращая внимания, опустошил свою тарелку и наполнил еще раз. Деловой ужин превращался в обычную жратву.

– Классики всегда вязнут в словах, – сказал Чандлер, чтобы придать происходящему видимость интеллектуального общения. – И в «Моби Дике» он перегнул с бесчисленными отступлениями, демонизировал этого кита, в результате роман получился растянутым и скучным… Чёткость и точность формулировок – вот что мне нравится больше!

– В вас погибает математик! – рассмеялся Бекстер.

– Это наследственное. Мой отец был летчиком-истребителем. И уже на пенсии он говорил: «Я этого не понимаю – солнце, чайки, облака… Мне главное – высота «h», скорость «v» и курс цели «c»…

– Но вы не пошли ни в летчики, ни в математики и не окунулись в мир точных формул! – сказал Бекстер, внимательно рассматривая собеседника.

– Не только в математике нужны чёткие формулировки! – возразил Чандлер. – В моей работе без них тоже не обойтись!

– А кем вы работаете, если не секрет? – вдруг вмешалась в разговор Эльвира.

– Я юрист, – кратко пояснил американец и, уже обращаясь к Бекстеру, добавил: – Кстати, благодаря этому я надеюсь обеспечить законность того мероприятия, которое… которое нам предстоит провести.

– А я поддержу Кристиана в вашем споре! – сказал Одли, подняв наполненный бокал. – Вот вино… Можно воспринимать его как жидкость с определенными параметрами – плотность, крепость, сахаристость, цвет, прозрачность; можно даже вывести химическую формулу, а можно просто почувствовать тепло солнца, согревавшее грозди, из которых оно сделано, и ощутить букет, послевкусие, замечательное состояние легкого опьянения…

– Вы тоже романтик! – улыбнулся Чандлер. – Но мы и не спорили! И я совсем не против почувствовать тепло солнца, как вы говорите!

Он поднял свой бокал.

– Предлагаю отдать дань романтике и выпить по русскому обычаю за дам! И обязательно чокнуться!

Бокалы сошлись, зазвенел хрусталь. Одинаковые перстни на руках у троих мужчин бросались в глаза и позволяли задать очередной вопрос.

– Какая красота! – воскликнула Эльвира с детской наивностью. – Что означают эти перстни? Вы что, охотники?

– Надеюсь, скоро и у вашего мужа будет такой же, – любезно пояснил Алекс Одли.

– Ой, как здорово! – глуповато улыбнулась Эльвира и захлопала в ладоши.

Чандлер вновь пронзил ее быстрым, как укол шпаги, взглядом. «Вопросы задает точно и мотивированно, но при этом выходит за пределы роли простушки. К тому же с улитками расправляется уверенно и вино пьет не как воду, а совмещая его вкус со вкусом еды… Только такой идиот, как Кулебяка, может этого не замечать…»

– А вы где работаете, милая синьора? – благодушно спросил Бекстер, подтверждая его подозрения.

– Я библиотекарь! – охотно пояснила девушка.

– О! Очень приятно, что русские библиотекари знают, как пользоваться щипцами и крючком для эскарго! Мне приходилось видеть, как улитка вылетала в сидящего напротив… Спасибо, что сейчас можно не опасаться такой развязки – ведь напротив сижу я…

– Не все библиотекари это знают, господин Бекстер, не все! – улыбнулась Эльвира. – Меня всегда угощали деликатесами мужчины. А моллюсками буквально закормил Николай, когда мы встречались… После свадьбы его гастрономическая активность заметно уменьшилась! Ты ведь исправишься, Коля?

«Хорошее объяснение, – отметил Чандлер. – И быстрое, если учесть, что это экспромт…»

– Угу! – буркнул Иуда, доедая хвост лобстера.

– Конечно исправится! Став членом Ордена, он будет обязан даже обращаться к вам, преклонив колено, – сказал Одли.

– Мне очень трудно это представить! – Эльвира засмеялась – уж очень забавной выглядела нарисованная картина. И остальные, перестав сдерживаться, тоже захохотали. Все, кроме Кулебякина.

– О чем это вы? – спросил он, отодвигая тарелку. Смех перерос в гомерический хохот, так что из жилой надстройки деликатно выглянул матрос, очевидно, чтобы обозначить свое присутствие и убедиться: все ли в порядке?

– Предлагаю не нагонять скуку на милых дам нашими разговорами, – сказал Чандлер. – Думаю, у них и без нас найдётся о чём поболтать. Кстати, можете заказать шампанское с мороженым и фруктами – это не считается едой! А мы давайте поднимемся на третью палубу – там есть сигары, виски, коньяк… Если, конечно, дамы нас отпустят!