Серия "Афган. Чечня, Локальные войны-2". Компиляция. Книги 1-28 (СИ) - Пиков Николай Ильич

Вьюжин подозвал к себе Лебеденко с Дубовым. Те подошли. Майор приказал:

— Идите, ребята, с Абдуллой! Переходите реку, где он покажет, и расходитесь в стороны, обходя кишлак с флангов, но держась как можно ближе к каменным конусам. — Майор показал на колодцы и продолжил: — Если Махдума встретят те люди, которые должны встретить, то по сигналу капитана следуете с флангов к нему. Подойдем и мы с Мамаем. Если же и здесь нас ждет засада, то при подаче Махдумом сигнала опасности открываете фланговый огонь по кишлаку, обеспечивая Абдулле возможность отхода. В этом случае мы с капитаном отсюда прикроем вас троих. После того как Абдулла отойдет, ныряйте в колодцы и уходите по галереям на юг. Вопросы?

Спросил Лебеденко:

— А если галереи тянутся на запад и восток?

— Тогда, Андрюша, шлепайте до третьего выхода на поверхность в любую сторону. Подниметесь и попытаетесь связаться с нами — со мной или Мамаем, используя спутниковую связь! Главное уйти, потом найдемся. Еще вопросы будут?

Дубов спросил:

— Мне с рациями переться на берег?

— Нет. Оставь их здесь!

— Уже лучше!

Вьюжин отдал команду:

— Оружие к бою! Махдум, Лебедь, Дуб, вперед!

Разведчик и спецназовцы пошли вдоль берега против течения реки.

Вьюжин с Мамаевым вошли в кусты и тут же залегли, приготовившись прикрыть подчиненных и разведчика огнем своего оружия. Одновременно Мамаев контролировал собственные фланги и тыл. От кишлака также вышли двое мужчин. Один пожилой, другой молодой. По одежде — таджики. Без оружия. Это отметил Вьюжин, осматривая кишлак в бинокль. Никого больше он не заметил.

Тем временем группа, ведомая Махдумом, перешла брод, вышла на берег. Абдулла узнал мужчин:

— Свои!

— Свои — это хорошо! — сказал Лебеденко. — Но действуем, как приказал командир, ты давай к своим, а мы с Дубовым к колодцам. Дуб, готов?

— Готов!

— Разбежались!

Спецназовцы неожиданно для мужчин кишлака вдруг побежали к колодцам. Махдум крикнул:

— Рахим! Не волнуйтесь! Так надо!

Капитан подошел к таджикам, поздоровался:

— Ассалом аллейкум!

Рахим ответил:

— Ва аллейкум ассалом, Абдулла! Почему разбежались русские? Мы вышли встретить их, а они…

— На них уже устраивали засаду, Рахим, поэтому эти ребята решили убедиться, что в Чанри действительно друзья, а не враги!

— Почему ты не объяснил им, кто мы?

— Я объяснил, но ты же знаешь, как действует спецназ, а гости — профессионалы высокого уровня. Они посчитали, что вас могли захватить душманы и выслать как приманку, используя женщин в качестве заложниц. И тогда, выйди группа к селению, случилась бы беда.

Рахим погладил бороду:

— Я не подумал об этом! Яхши, пусть русские убедятся, что пришли к друзьям.

— В Чанри и окрестностях все спокойно? — спросил Абдулла.

— Да! Малик с сыном пасут отары. Янки давно не были. И сейчас в селении порядок!

— Это хорошо! Но дождемся, пока русские не убедятся в этом!

— Яхши! Жаль, мясо остынет!

— Его всегда можно подогреть!

Шестидесятипятилетний Рахим впервые с момента появления гостей улыбнулся:

— Ты прав, Абдулла! А что за засаду ты имел в виду?

Капитан-разведчик рассказал Рахиму и Анвару, вышедшему навстречу спецназовцам вместе со старейшиной селения, о бое в Хатарском ущелье. Таджики внимательно выслушали рассказ Махдума.

Рахим вновь погладил бороду:

— Всемером против девятнадцати боевиков собаки Сардара? Это поступок настоящих воинов. И всех уничтожили?

— Всех!

— Хм! Действительно, профессионалы. Но одного потеряли?

— Да, к сожалению.

— Жаль. Небо скорбит, когда умирает человек, оно скорбит вдвойне, когда погибает воин. Мы помолимся за воина! Что же русские?

Махдум заверил:

— Нам недолго ждать!

Лебеденко достиг крайнего дувала, замер за забором. Тихо! Выглянул в сторону реки, увидел беседующих разведчика и представителей кишлака. Вызвал Дубова:

— Дуб! Лебедь! Как у тебя?

Прапорщик ответил:

— Нормально… пока нормально.

— Сближаемся, обходя селение с тыла.

— Принял!

Старший лейтенант перепрыгнул через дувал и… поскользнувшись на арбузной корке, упал. И тут же услышал заразительный девичий смех. Почувствовал себя неловко. Быстро поднялся, спросил:

— Кто ты, ханумка?

Девушка ответила на чистом русском языке:

— Вы сами ответили на свой вопрос — ханумка. Так русские называли афганских женщин.

Свободное владение русским языком крайне удивило офицера спецназа:

— Не понял? Ты что, из Союза, что ли? Училась там?

— Когда ж мне было учиться, если недавно исполнилось всего двадцать лет?

— Так откуда знаешь язык?

— Это долгая история, офицер! Кажется, вы хотели что-то проверить в нашем кишлаке? Так проверяйте.

Ветер, вдруг налетевший с равнины, сбросил с лица девушки платок, которым она прикрывалась, следуя обычаю местного народа, и Лебеденко замер. Такой красоты он еще не видел. Правильные черты, длинные ресницы, чувственный рот, огромные черные глаза и волосы, пышные, черные. Старший лейтенант почувствовал, как сильнее обычного забилось сердце.

Его волнение заметила девушка:

— Что с вами, офицер?

Лебеденко встряхнулся:

— Ничего, просто… нет, ничего! Хотя… ты очень красива.

— Спасибо. Мне приятно это слышать. Вы тоже…

Договорить девушке не дал появившийся из-за дома Дубов. Прапорщик, выполняя приказ, обошел кишлак, впрочем, и обходить-то было три усадьбы.

— Ну, ты чего, Андрей? Сказал, сближаемся, а сам… — Прапорщик так же заткнулся, увидев девушку: — Вот это да! Теперь понятно, почему ты застрял здесь. Это кто же такая?

Девушка, усмехнувшись и прикрывшись платком, вбежала в ближайший дом.

Старший лейтенант указал взглядом ей вслед:

— Видел, Дуб?

— Не слепой! Клевая девица.

— Клевая?! Не то слово. А как по-русски шпарит? И откуда только язык знает?

— Так спросил бы у нее!

— Спрашивал, ответила: долгая история. Дуб! Ей-богу, она сразила меня!

— Это заметно. В момент о службе забыл!

— Черт, надо ж кишлак осмотреть!

Прапорщик положил руку на плечо боевому товарищу:

— Тебя, Андрюша, точно контузило. Если я здесь, то что это значит? То, что кишлак проверен. Он «чист». Докладывай командиру. В Чанри, кроме тех, что вышли к капитану-разведчику, только женщины. Три, да еще та козочка, что заворожила тебя!

— Угу, понял. Сейчас!

Лебеденко вызвал Вьюжина:

— Вьюн! Мамай! Кишлак «чист»!

— Принял. Выходите к группе мужчин!

— Выполняю!

Еще раз взглянув на двери, за которыми скрылась непередаваемой восточной красоты девушка, Лебеденко вздохнул и кивнул Дубову:

— Пошли к мужчинам у реки, Дуб!

— Пошли! Ты только идиотскую улыбку с лица сними и не вздыхай, как телок. А то не на спецназовца похож, а на малолетку, случайно увидевшего голую бабу!

— Ты еще поговори, прапорщик!

Дубов улыбнулся:

— Вот так оно лучше будет!

— Но мне с ней надо обязательно еще раз встретиться!

— Встретишься. Судя по тому, что Вьюн отправил Бурлака с Гончаром на какое-то задание, сутки здесь мы проведем точно. Может, и больше. Так что время закадрить красотку у тебя будет!

— Ты слова подбирай!

Спецназовцы вышли к группе мужчин, к которой подошли и Вьюжин с Мамаевым. Поздоровались с местными жителями. Извинились за то, что пришлось проверить кишлак!

Рахим предложил пройти к среднему дому.

После того как умылись, женщины подали на топчан казан с мясом и лепешками. Офицеры диверсионной группы плотно перекусили.

Вьюжин, запив сытный обед чаем, спросил у старшего рода:

— А где, уважаемый, еще двое жителей селения?

Рано состарившийся таджик указал пальцем за спину:

— Выйди к винограднику, посмотри на склон начинающегося перевала, увидишь большую отару. Рядом с ней и двое человек. Малик с сыном!

— Ясно!

— А теперь, после обеда, можете отдохнуть! — предложил Рахим. — Мой дом — ваш дом. Располагайтесь в нем, как хозяева.