Лучший полицейский детектив – 2 - Дэн Гри

снимал алкогольное опьянение. Одной капли в стакан с лимонадом достаточно, чтобы сразу протрезветь.

— Очень полезный препарат!

— Верно. Игорь сказал, что сам держал немного этой гадости для себя. Вдруг призовет начальство, а он не очень готов.

Я начала догадываться:

— Будущий профессор мог работать в армии с этим препаратом.

— Вполне возможно. Но это надо проверить.

— Он мог привезти в Штаты какое-то его количество для лечения своей супруги.

— Согласен. А что дальше? Что должно было неизбежно произойти дальше?

— Препарат мог кончиться.

— Верно. Мог кончиться, а он ему был очень нужен. У кого мог остаться «Мефистофель»?

— У Тамары.

— Верное предположение. Но его тоже надо проверить.

— Тогда… Теперь я поняла. Он покупал у нее это вещество частями, а потом… Я тянула пустышку. Что ты сказал профессору по телефону?

— Я сказал: «Господин профессор, я догадываюсь, что весь свой запас ”Мефистофеля” вы израсходовали. Помочь ничем не могу, но хотел бы с вами встретиться». А теперь приготовимся к разговору с профессором.

— С чего начнем?

— С рюмки коньяка.

12. Не они

Профессор и его жена ждали нас у входа в дом. Мы прошли в холл, сели в кресла, хозяева расположились напротив на диване.

Отец начал:

— Я приехал специально, чтобы задать вам несколько вопросов, на которые прошу ответить честно. В воинской части, где вы проходили службу, испытывались образцы активных химических веществ, полученных научно-исследовательскими институтами в Москве. В частности, испытывались аналоги немецкого препарата под кодовым названием «Мефистофель». Меня интересует, не обращался ли к вам кто-нибудь с предложением купить этот наркотик? Вступали ли вы сами с кем-нибудь в переговоры о продаже какого-то количества этого наркотика? Если вступали, то где? Когда? С кем? Говорите только правду.

Он хотел с самого начала захватить инициативу и испугать супругов. Они действительно испугались и быстро ответили сразу оба:

— Нет. Ни с кем. Никогда.

— Следующий вопрос. Руководили ли вы, Александр Аркадьевич, группой, которая занималась «Мефистофелем» и присылаемыми из Москвы препаратами?

Это был самый важный вопрос. Профессор молчал. Первой заговорила Валерия:

— Мои слова для вас ничего не значат. Важно то, что скажет мой супруг. — Она повернулась к профессору. — Не вздумай вилять. Скажи правду.

— Конечно, правду, — забеспокоился профессор. — У меня нет оснований лгать. Да, я руководил такой группой.

— Была ли еще какая-нибудь группа, которая занималась «Мефистофелем»?

— Нет.

— Таким образом, только участники вашей группы имели возможность работать с «Мефистофелем»?

— Да.

— Имели ли солдаты доступ к «Мефистофелю»?

Быстро ответила Валерия. Она, вероятно, почувствовала в вопросе подвох:

— Нет. «Мефистофель» хранился в сейфе. Доступ к нему был только у Александра Аркадьевича.

— И у лаборанта?

Снова ответила Валерия:

— Да.

— То есть сначала у Князевой, потом у вас?

— Да.

— Следующий вопрос. Обладало ли хотя бы одно из полученных в Москве веществ характеристиками «Мефистофеля»? Иными словами, удалось ли советским химикам получить полный его аналог?

Профессор быстро ответил:

— Ни одно из веществ, присылаемых из Москвы, не соответствовало характеристикам препарата, которого вы назвали «Мефистофелем». Это правда.

— Никаким характеристикам? Или все-таки были определенные характеристики, которыми вновь синтезированные вещества обладали?

— Конечно, кое-что было, но в основном…

— Снимали ли вновь синтезированные вещества алкогольную зависимость так же как «Мефистофель»?

— «Мефистофель» не снимал алкогольную зависимость.

— Это правда? — не поверил отец.

— Правда. Просто он вызывал моментальное протрезвление.

— Обладали ли препараты, присланные из Москвы, таким же свойством?

— Нет. Не обладали.

— Поэтому некоторые мужчины предпочли запастить именно «Мефистофелем»?

Валерия вздрогнула. Я обратила на это внимание. Отец тоже заметил:

— Валерия Александровна хотела меня поправить: не только мужчины, но и женщины.

Супруги молчали. Отец продолжал:

— Демобилизовавшись, вы прихватили с собой некоторое количество вещества. Вы хотели продать его наркодельцам?

Супруги засуетились:

— Нет. Нет.

— Он был вам нужен как лекарство для вашей супруги?

Ответила Валерия:

— Да. Для меня.

— Это можно понять. Потом вы провезли пузырек с наркотиком в Бостон. И здесь вы тоже хотели использовать его для лечения вашей супруги.

Мешков молчал, а отец повторил:

— Только для лечения супруги.

— Да. Но не пузырек, а небольшую ампулу.

— Вот и прекрасно. Тогда закончим с этим. Кстати, я совершенно убежден, что к убийству Князевой вы непричастны.

Он повернулся ко мне:

— Теперь задавай вопросы по твоему делу.

Я обратилась к профессору:

— Я понимаю, зачем вы взяли ампулу, Александр Аркадьевич, понимаю и не осуждаю вас. Но я не понимаю, зачем взяла наркотик Князева? Она объяснила, зачем он ей нужен?

— Я не спросил.

— Верно. Не спросил, — подтвердила Валерия. — Когда я об этом узнала, я ему…

— Много она взяла?

— Двадцать пять миллиграммов.

— Это точно?

— Точно. Я сам ей отмерил.

— Потом у вас кончились запасы, вы вспомнили о Тамаре и решили купить у нее ампулу. Вы послали для переговоров свою дочь. Почему дочь? Почему не поехали сами? Впрочем, я догадываюсь. В это время Валерия Александровна, скажем так, болела, и вы не могли оставить ее одну. Поехала дочь. Она знала о недуге матери? Конечно, знала. Такое не скроешь! Вы что-нибудь можете добавить?

Они молчали. Снова вмешался отец:

— Вам лучше подтвердить то, о чем говорила Карина. Если вы докажете, что дело обстояло именно так, мы постараемся больше вас не тревожить. Если нет…

Снова быстрее среагировала Валерия:

— Так. Или почти так. У нас уже давно кончился этот «Мефистофель», давно. Мой муж давно просил Тамару продать ампулу. А она говорила, что у нее больше ничего нет. Уж не знаю, почему, но мы были уверены, что ампула у нее осталась. А тут случился кризис, интенсивней, чем обычно. И наша дочь отправилась во Флориду за лекарством.

Продолжил профессор:

— Вы можете подумать, что она наняла киллера, он убил Тамару и отнял ампулу. Но у нас есть алиби.

— Не надо, — остановил его отец, — мы вам верим. Не могла ваша дочь решиться на такое.

— Конечно, не могла, — обрадовался профессор, — Она просто купила ампулу. Заплатил я. Я выслал перевод.

— Она купила все? — спросил отец.

— Все. Я помню, сколько миллиграммов я ей дал, и сосчитал, сколько она мне вернула. А что касается алиби…

Отец поднялся:

— Спасибо.

— Вы уходите? — удивился профессор.

— Да, мы уходим. И вы должны понять, что, если бы вы с самого начала сказали правду, мы бы вас так долго не мучали.

— И теперь все? — не мог проверить профессор.

— Конечно все, — зло проворчала Валерия. — У них просто больше нечего нам предъявить.

* * *

В машине я спросила отца:

— Неужели все? Неужели действительно им нечего больше предъявить?

— Нечего. Потому что в смерти Тамары они не виноваты.