Предателей не прощают - Сергей Дмитриевич Трифонов

нужный дом. Это был один из обычных четырёхэтажных домов, строившихся в восьмидесятые годы для людей со средним достатком – чиновников, полицейских, учителей, медсестёр (хорошо оплачиваемая на Кипре профессия)… Квартира Веры Коровниковой находилась на третьем этаже, но по кипрским меркам на втором, первый этаж – технический. В доме был лифт.

В окнах квартиры света не было. Клык остался внизу контролировать ситуацию, Жук с Сёмой поднялись наверх по ступенькам. Сёма позвонил, никого. Надев латексные перчатки, Жук вытащил связку ключей, безошибочно нашёл нужные, и дверь отворилась без скрипа. Окна оказались зашторенными. Свет включать не стали, зажгли фонарики айфонов.

Квартира оказалась стандартной студией – гостиная, спальня и кухня в одном флаконе, душевая совмещена с туалетом. И в этой маленькой, но обжитой с любовью и рациональностью квартирке всё было вверх дном. Обыск вели грубо, цинично, нагло, видимо, зная свою безнаказанность. На полу валялись книги, папки с платёжными документами, документы и письма россыпью, разорванные коробки и коробочки, вспоротые женские сумки, переломанные зонтики… Холодильник, стиральная машина, пылесос и телевизор были раскурочены, одежда валялась с вывернутыми карманами и вспоротыми швами… Но следов борьбы в квартире не было. Ни пятен крови, ни битой посуды, ни перевёрнутой мебели… В душевой чистота.

– Вот, – почти прошептал Сёма, – вот что и требовалось доказать.

Он поднял с пола старые джинсы Шеликова, искромсанные острым ножом, потом нашёл остатки его дорожной сумки, его дорогие коричневые ботинки ручной работы с оторванными каблуками и вырванными стельками.

– Пошли, – сказал Сёма, – нам здесь больше делать нечего.

Но у двери остановился, заметив приклеенную скотчем к стене рядом с вешалкой маленькую записку, стал внимательно читать. Номера телефонов с русскими женскими фамилиями, какие-то крестики-нолики и имя – Костас, ни фамилии, ни адреса, ни номера телефона, просто имя. Главное же, что имя это написано было Шеликовым, Генкин был почерк. Вполне вероятно, на записку не обратили внимания или просто не заметили, если это были непрофессионалы.

– Профессионалы, – сказал Жук, будто читая мысли шефа, – искали тщательно, но записку второпях не заметили. Видишь, она рукавом плаща прикрыта.

Сёма сунул записку в карман, буркнул, переступая порог квартиры:

– Разберёмся.

Лицо страховавшего на улице Клыка выражало с трудом скрываемую озадаченность, глаза блестели как у наркомана. Сёма спросил:

– Что у тебя? Никак, девушку снял?

– Угадал. Да ещё какую. Когда вы вошли в дом, подкатил тот самый вишнёвый «форд». Из машины вышла красавица в голубом платье и прямиком ко мне с вопросом: «Не желаете ли, мистер, достойно отдохнуть?» Я ответил, что желаю, но освобожусь к двум ночи.

Сёма указал на скамейку, что примостилась в густых зарослях кустарника у детской площадки. Фонари здесь не горели, было темно, но вся территория вокруг хорошо просматривалась. Когда все уселись, Сёма и Клык закурили, Жук сунул в рот пластинку жевательной резинки.

– Дальше? – спросил Сёма.

– Она предложила встретиться в прибрежном кафе «Ама Бич», что рядом с погребальным «городом мёртвых» Аматус. Вы знаете, где это?

– Хорошее место, – хмыкнул Жук, – тихое, безлюдное, мешок на голову – и в один из склепов «города мёртвых».

– Но главное не это, – продолжал Клык. – Главное то, что… я знаю эту женщину.

Сёма выбросил окурок, Жук выплюнул жвачку.

– Кто она? – сдавленно произнёс Сёма.

– Помните, год назад мы брали в частном доме под Брянском диверсионно-разведывательную группу ГУР[5]?

– Помним, – ответил Сёма, – дальше.

– Их было трое. Двоих мы взяли без проблем, третий стал отстреливаться и бросил гранату, пришлось его завалить. Когда я отворил калитку усадьбы, чтобы ребята вывели задержанных к нашему микроавтобусу, от калитки отскочила эта дама и бросилась к стоявшему неподалёку внедорожнику «Ниссан Террано», села за руль и быстро укатила. В суматохе операции я не придал этому значение, подумал, может, соседка, номер машины не запомнил и в протокол всё это не внёс. Значит, их было четверо. Она была в той группе. Это мой прокол.

Клык виновато вздохнул, вновь закурил.

– Плохо, – сдавленно заметил Сёма, – плохо, что её упустили. Никто никогда не знает, чем отзовутся наши ошибки и промахи в будущем. Ладно, давайте соображать. Что имеем? Шеликов остановился не в отеле, а у своей девушки, Коровниковой Веры Степановны, тридцати двух лет, работающей в банке RCB. Этот банк – дочка ВТБ, следовательно, всех сотрудников должны тщательно проверять. Девушка проверена? – обратился Сёма к Жуку.

– Строжайшим образом по нашей линии.

– Хорошо. Во-вторых, похоже, что Шеликов и Коровникова куда-то уехали. В квартире нет ни чемоданов, ни дорожных сумок. Машины Коровниковой, «Тойота Ярис», ни во дворе, ни на ближайшей парковке тоже нет. Шеликов сам водить не любит. В-третьих, погром в её квартире говорит, что под колпаком либо Коровникова, либо Шеликов.

– Либо сразу оба, – заметил Жук.

– Возможно и так.

– Под колпаком у Киева? – спросил Клык.

Поразмыслив, Сёма ответил:

– Думаю, вряд ли. Эти молодцы со знакомой Клыка, похоже, только исполнители. Заказчики же, явно бритосы, сидят в уютной деревне Эпископи, в региональной штаб-квартире MI6. Сведения, которыми обладает Шеликов, в первую очередь нужны именно британцам и, конечно, ЦРУ. Кстати, Жук, а где эта публика тебя срисовала? За нами хвоста не было, так ведь, Клык?

– Не было, это точно.

– Я же тебе говорил, – ответил Жук, – хвост появился у Старого города.

– Ладно, чего уж теперь? – Сёма достал из кармана записку с именем Костас, протянул её Жуку. – Звони вновь Грачу, встречайся с ним. Пусть поднимут всю свою базу и выяснят, есть ли в ней Костас. Потом позвони Зверю, он уже должен вернуться из Зиги. Но сам с ним не встречайся, пусть хоть Зверь останется незасвеченным. Поговоришь со Зверем, дай знать.

– А вы куда? – спросил Жук.

– Не вы, а я. Клык поедет с тобой. И не возражать! – повысил тон Сёма, строго взглянув на Клыка. – Сейчас Жуку помощник нужен. Вдвоём будет надёжнее. Я же встречусь с одним старым знакомым. Очень надеюсь на его помощь.

– Оружие бы нам, – сказал Клык.

Подумав, Сёма ответил:

– Будет вам оружие. Всё, шагайте.

Когда Жук с Клыком растворились в густой темноте ночи, Самаров набрал знакомый номер телефона.

– Y'm listening to you[6], – раздался в трубке бархатный баритон.

– Привет, дружище, это я. Срочно нужна встреча.

– Привет, брат, рад тебя слышать. Через полчаса на старом месте. Не забыл?

– Буду.

6

Самаров подъехал к району Дасуди, где располагались знаменитый эвкалиптовый парк и лучший в Лимассоле городской пляж. Свернув направо у муниципального спортивного бассейна, он припарковал машину рядом со старым кафе. Сюда днём обычно заходили