Б. Седов - Девушка, мент и бандит

- И не забудь свой чемоданчик, может пригодиться! - добавил он.

В свободное время Клинт Чэпмен заносил в память своего компьютера все, что мог найти в полицейской базе данных о жителях своего участка. Не только о тех, кто когда-либо нарушал закон, но и обо всех, кто имел вэлфер, медикейд, платил налоги и водил автомобиль, то есть о всех людях, достигших двадцати одного года. И теперь Тихий Ужас смотрел на ноутбук с уважением, хотя и продолжал считать, что простая бумажная записная книжка, засунутая в задний карман форменных брюк, все-таки надежнее.

- Ну что, собрался? - спросил Тихий Ужас, засовывая "Магнум" в кобуру.

- Ага, - ответил Чэпмен и захлопнул ноутбук.

Они уселись в полицейскую машину с расколотой мигалкой и лысыми колесами и поехали к русскому.

Подъехав к дому, из которого поступил вызов, они увидели какого-то парня в куртке с заклепками и цепями, который, скорчившись, сидел на поребрике у входной двери и нервно курил. Сигарета в его руке дрожала, и пепел сыпался на колени потертых джинсов.

- Привет, - ласково сказал Тихий Ужас, - это ты вызывал полицию?

Парень кивнул, выронил сигарету и закрыл лицо руками, его плечи начали подрагивать.

- Ясно, - сказал Луис Тихий Ужас, - ты, напарник, останешься здесь и поговоришь с парнем, у тебя это неплохо получается, а я поднимусь в квартиру, погляжу - что да как.

Чэпмен кивнул и с облегчением вздохнул - его не радовала встреча с окровавленным трупом. Это было первое убийство в его полицейской практике, и он боялся, что Тихий Ужас увидит его волнение.

- Как тебя зовут, парень? - спросил Чэпмен, проводив взглядом скрывшегося в подъезде Луиса.

Парень вытер рукой нос и что-то невнятно ответил.

- Ты знаешь, я не понял, - дружелюбно сказал Чэпмен, - попробуй повторить, а?

Парень еще раз вытер нос, потом достал несвежий платок и высморкался.

Чэпмен, увидев его платок, инстинктивно поморщился.

- Аркадий Гессер.

- Чей труп ты обнаружил?

- Это моя мама… Это ее убили… - парень опять собрался заплакать.

- Вот этого не надо, - строго сказал Чэпмен. - У нас еще много работы! Попробуй вспомнить и рассказать все, что ты видел. Сможешь?

Аркадий еще раз кивнул и полез за сигаретами.

Его руки уже не дрожали.

- Я домой пришел, а она лежит, - он выронил сигарету и уткнулся лицом в драные колени джинсов.

- Хорошо, дальше.

- Кровь, везде кровь, много крови… Бедная, бедная мама, за что ее так? - Парень зарыдал, откровенно, не стесняясь чужого официального человека.

- Успокойся, парень, и продолжай, нам нужно работать. Ты ведь хочешь, чтобы мы поймали убийц твоей матери?

Аркадий поднял голову и посмотрел на полицейского красными и опухшими от слез глазами.

- Хочу, очень хочу! Спрашивайте!

- Когда ты пришел домой?

- Полчаса назад, может быть двадцать минут… - Хорошо. Она… Она уже была мертва?

- Вы бы ее видели! Конечно мертва! От такого удара не выживают!..

- Значит, ее ударили. Чем, как?

Аркадий дернул плечами - то ли всхлипнул, то ли ухмыльнулся…

- Сейчас вернется ваш напарник, он все расскажет.

- Да, но все-таки, что увидел именно ты?

- Я же говорю - кровь, много крови, вещи разбросаны…

- Что-нибудь пропало?

- Я не знаю. Рядом с ней… Рядом с ее головой - шкатулка, она там украшения хранила. Что, сколько - я не знаю, мама дорожила ими как семейной реликвией. Мы - из старинной дворянской семьи!

- Да-да, конечно, - быстро кивнул Чэпмен. - Скажи мне, Аркадий, может быть, у вас были враги, может, угрожал кто-нибудь?

- Нет, мы же только приехали, откуда у нас здесь враги?!

- Да, ты прав, а в России, вы же приехали из России?

- Нет, мы не состоим в русской мафии, если вы это имеете в виду, - теперь Аркадий смотрел прямо в лицо полицейскому.

"Не очень-то у меня получается с этим русским", - подумал Чэпмен и оглянулся.

Что можно делать столько времени в залитой кровью квартире?

Луис Гарденья вышел из парадной только через двадцать минут, посмотрел на молчаливо куривших парней, один из которых был его напарником, а другой - сыном безжалостно убитой женщины, и сплюнул в пыльную траву газона.

Поганая жизнь, долбаная поганая жизнь!

- Как дела, парни? - крикнул он еще от двери.

- Нормально, - Чэпмен закрыл ноутбук, поднялся. - Я допросил свидетеля…

- А я вызвал команду, они сейчас подъедут, а еще прошелся по квартирам. Никто ничего не видел, да многих и нет дома - день, люди спешат заработать побольше долларов!

- Меня арестуют? - спросил Аркадий. - Может быть, мне нужен адвокат?

- Перестань, парень, - Луис Гарденья присел перед ним на корточки и провел рукой по его волосам, - перестань! Ты насмотрелся фильмов и думаешь, что грубые американские копы хватают всех подряд, а потом выбивают из них признание. В жизни все совсем не так. А где твой отец, кстати?

- Где-то в Огайо, - Аркадий сделал широкий жест рукой, - он - коммивояжер.

- Понятно, - задумчиво сказал Гарденья. - Ладно, парень, держись. Мы найдем ублюдка, который это сделал!

Глава шестая

После похорон незабвенной Бастинды, погибшей такой страшной смертью, братки с облегчением покинули кладбище и бодрым шагом направились на стоянку, где расселись по "меринам" и "бомбам". Компания отправлялась в родной шалман "На нарах" помянуть безвременно усопшую Бастинду.

Скорбное лицо бандита, потерявшего верную боевую подругу, по мере удаления от обители мертвых и приближения к отраде живых приобретало все более жизнерадостное выражение. А когда до ресторана осталось проехать один лишь квартал, он даже начал насвистывать траурный марш Шопена.

- Не свисти, Чирик, денег не будет, - заметил ему Леха.

- У меня не будет? - Червонец, которого приятели иногда звали еще и Чириком, расхохотался. - Это у тебя не будет, если будешь много метлой чесать. Это факт. И ваще - на дорогу смотри, ты сейчас водила.

Но свистеть на всякий случай перестал.

Пока люди намерены были торговать друг с другом, банкротство Червонцу не грозило, однако бросать лавэ на ветер все же не стоило. Непредвиденные траты несколько выбили Червонца из колеи. Один суд обошелся в двадцать штук зеленых, да теперь на Бастинду еще десятку потратить пришлось.

Придется к Желваку подвалить, на дополнительную работенку напроситься.

Но это потом, завтра-послезавтра, а пока…

- Не, пацаны, Бастинда - клевая… э-э-э… была баба. - Мокрый с трудом привстал, держа полную рюмку в одной руке, а второй размахивая так, что запросто мог зажатой в кулаке вилкой нанести соседям слева и справа тяжкие телесные повреждения. - Помню, сидит у меня на кухне и говорит: "Ты, Мокрый, пацан конкретный, но круче моего Червонца никого на свете нет!".

- О! И у меня тоже сидела… говорила так же, - встрял, как всегда своевременно, крепко поддатый Леха. - И за чо тебя, Червончик дорогой, так бабы любят?

- За то и любят, - пыжась, произнес неутешный "вдовец", - за глазки красивые.

Он раскрыл лопатник, достал две зеленые сотки и на секунду прикрыл ими глаза.

- Вот за эти самые глазки. За зеленые. За такие глазки любые бабы нас любить будут.

Слышавшие эту истину на каждой попойке, братки тем не менее согласно загудели.

- И мы, мужики, должны конкретно уметь бабе понравиться. А для этого нужно что?

- Лаю, бабки, филки, - послышалось со всех сторон.

- Вот! - довольно ухмыльнулся Червонец. - Поэтому мы с вами должны хорошо работать.

Было в его повадке помимо "чиста канкретного пацана" и еще что-то от менеджера-сетевика, чья задача подгрести как можно больше лохов и стричь с них купоны. Даже на этом печальном обряде он не мог не призвать братву с еще большей отдачей трудиться во имя и на благо…

- А Бастинда наша, - вспомнил он наконец, по какому поводу собрались, - она трудилась честно. Билась на всех фронтах, бля, и так, и сяк… Ушла от нас не вовремя, но мы не должны грустить. Давайте помянем Бастинду, блин. Вот.

От соседнего столика к Червонцу подгреб бригадир союзников с пузырем. Левый глаз у него косил с детства, но стрелять это не мешало, поскольку открытым при стрельбе Васек оставлял правый. Ну а кликуха у него была, понятное дело, - Кривой.

Червонец поднялся навстречу братану:

- Садись, Кривой, раздели мое горе. Васек наполнил стаканы, и они выпили, как и полагается, не чокаясь.

- Слышь, Червонец, я все понимаю, горе-беда. Но надо дальше жить, братуха.

- Ага, горе… - охотно согласился Червонец.

- Так я чего базарю, - гнул свое Кривой. - Ты ведь не оставишь дело просто так, да?

- Какое дело я должен оставить? - не понял Червонец.

- Не должен. Нельзя прощать, - продолжал поучать Васек, - не то станут говорить, что братву можно просто так - ни за понюх - валить. А за такое нужно засадить по самые помидоры, чтобы изо рта зубы выпали…